Иными словами, у Никласа Эрикссона оставалась одна неделя, после чего доступа к расследованию у него больше не будет. Он не знал, что ему теперь делать.

Через некоторое время он взял мобильник и позвонил одному случайному знакомому — независимому журналисту Тони Скале, который писал всякую чепуху для одного мужского журнала. Поздоровавшись, Эрикссон сказал, что у него есть информация в связи с расследованием убийства в Энскеде. Он объяснил Тони, каким образом нечаянно оказался в самом центре наиболее сенсационного расследования последних лет. Скала тотчас же клюнул на приманку, в чем не было ничего неожиданного, поскольку это могло дать ему взрывной материал, который можно предложить какой-нибудь крупной газете, и они договорились встретиться через час за чашкой кофе в «Авеню» на Кунгсгатан.

Главной отличительной особенностью Тони Скалы была его уникальная тучность.

— Если хочешь получить от меня информацию, ты должен обещать мне две вещи, — сказал ему Эрикссон.

— Валяй, говори!

— Во-первых, в тексте не должен упоминаться «Милтон секьюрити». Мы приданы следствию только в качестве консультантов, и если «Милтон» будет упомянут, меня могут заподозрить в сливе информации.

— Вообще то, что Саландер работала в «Милтоне», это уже само по себе новость.

— Подумаешь, работала уборщицей, — остудил его пыл Эрикссон. — Какая же это новость!

— О'кей.

— Во-вторых, при подаче текста ты должен создать впечатление, что информацию сливает женщина.

— Это зачем же?

— Чтобы отвести подозрения от меня.

— О'кей. И что же ты можешь рассказать?

— Обнаружилась подружка-лесбиянка нашей Саландер.

— Вот это да! Та девица, которая была зарегистрирована на Лундагатан и которой там не оказалось?

— Ее зовут Мириам By. Ну как, стоящая информация?

— Еще бы! И где же она пропадала?

— За границей. Она утверждает, что ничего не слышала об убийстве.

— Ее в чем-нибудь подозревают?

— В настоящий момент — нет. Ее вызывали сегодня на допрос и выпустили три часа назад.

— Ага! Как ты думаешь, ей можно верить?

— Думаю, что она врет напропалую. Она что-то знает.

— О'кей.

— Покопайся в ее прошлом. Эта девица занимается садомазохистским сексом с той самой Саландер.

— Ты это точно знаешь?

— Она сама призналась на допросе. При обыске мы нашли в ее квартире наручники, кожаную сбрую, плетку и все, что в таких делах полагается.

Насчет плетки он немного преувеличил. Ладно, пускай он соврал, но ведь наверняка эта китайская шлюшка забавлялась и плетками тоже.

— Ты шутишь? — воскликнул Тони Скала.

Паоло Роберто вышел из библиотеки в числе последних посетителей. Он просидел там всю вторую половину дня, до самого закрытия, и прочел до последней строчки все, что было написано об охоте за Лисбет Саландер.

Он вышел на Свеавеген растерянный, на душе у него было тоскливо. Кроме того, он проголодался. Он зашел в «Макдоналдс», взял гамбургер и сел в уголок.

Лисбет Саландер — убийца трех человек! В это никак не верилось. Только не эта маленькая, худенькая, скрытная девчонка! А теперь возникает вопрос, должен ли он что-то предпринимать по этому поводу. А если да, то что.

Мириам By уехала из полицейского управления на такси и теперь осматривала разгром, который учинили полицейские в ее только что отремонтированной квартирке. Из посудных и платяных шкафов, ящиков комода, коробок все вещи были вынуты и разложены кучками. По всей квартире виднелись пятна порошка, используемого для снятия отпечатков пальцев. Ее интимные принадлежности для сексуальных развлечений грудой были сложены на кровати. Насколько она могла судить, ничего не исчезло.

Первым долгом она позвонила в дежурную слесарную мастерскую, чтобы поставить новый дверной замок. Слесаря обещали прислать в течение часа.

Она включила кофеварку и покачала головой.

Лисбет, Лисбет, во что ты влипла?

Она достала мобильник и позвонила Лисбет, но в ответ услышала, что абонент недоступен. Усевшись за кухонный стол, Мириам долго думала, стараясь разобраться в происходящем. Та Лисбет Саландер, которую она знала, не была убийцей и психопаткой, но, с другой стороны, Мириам знала о ней не так уж много. Лисбет часто бывала очень страстной в постели, но иногда делалась холодна как рыба, смотря по настроению.

Мириам решила подождать с окончательным заключением до тех пор, пока не встретится с Лисбет и не услышит ее объяснения. Она вдруг почувствовала, что готова заплакать, и на несколько часов отвлеклась, занявшись уборкой.

В семь часов вечера у нее уже был новый замок, и квартира приобрела более или менее жилой вид. Мириам приняла душ и только что расположилась на кухне в черном с золотом восточном халате, как в дверь позвонили. Открыв, она увидела перед собой очень толстого и небритого мужчину.

— Здравствуйте, Мириам! Меня зовут Тони Скала, я журналист. Можете ответить мне на несколько вопросов?

Пришедший с ним фотограф тут же щелкнул перед ее носом вспышкой.

Мириам By уже было приготовилась поддать ему ногой и одновременно заехать локтем в переносицу, но успела сообразить, что это только даст им возможность сделать еще более броские снимки.

— Вы были за границей вместе с Лисбет Саландер? Вы знаете, где она находится?

Мириам By захлопнула дверь и заперла ее на новый замок. Тони Скала просунул палец в щель для почты и приоткрыл крышку:

— Мириам! Рано или поздно вам придется поговорить с прессой. Я хочу вам помочь.

Она сжала кулак и стукнула по двери. Тони Скала, которому она прищемила пальцы, взвыл от боли. Затем она заперла внутреннюю дверь, пошла в спальню, легла на кровать и зажмурилась. «Лисбет! Когда я доберусь до тебя, я тебя задушу!» — думала она.

После поездки в Смодаларё Микаэль Блумквист в тот же день навестил еще одного из тех людей, которых Даг Свенссон собирался разоблачить в своей книге. Таким образом он за неделю проверил шестерых из тридцати семи человек в своем списке. Последний был судьей. Сейчас он уже вышел на пенсию и жил в Тумбе, но в свое время провел несколько процессов, в которых дело касалось проституции. В отличие от других этот чертов судья ничего не отрицал, не пытался угрожать и не умолял о пощаде. Он, напротив, без обиняков признал, что, дескать, да, трахался с девчонками из Восточной Европы. Никакого раскаяния не испытывает. Проституция — это, мол, вполне почтенная профессия, и он только оказал девчонкам услугу, став их клиентом.