– Но вы знаете, что сегодня мы не только веселимся, – продолжала она еще тише и мягче. – В эту ночь мы чествуем наших матриархов. В эту ночь мы восхваляем и воздаем дань Богине – той, что несет свет и тьму, той, что исторгает из уст своих и жизнь, и смерть. Единственной нашей истинной Матери. – Моргана снова замолчала, и на этот раз молчание вышло более выразительным и долгим. – Наша Мать гневается. – Мука в ее голосе была так правдоподобна, что даже я почти поверил. – Дети ее страдают от рук человеческих. На нас охотятся. – Она заговорила громче. – Нас предают огню. В их ненависти и страхе мы теряем сестер, матерей и дочерей.

Ведьмы разволновались. Я крепче вцепился в нож.

– И сегодня, – выкрикнула Моргана страстно, воздев руки к небесам, – Богиня ответит на наши молитвы!

Затем она резко опустила руки, и Лу, все так же без чувств, накренилась вперед. Ее ноги беспомощно болтались над полом храма. – Моя дочь вознесет свою жертву Богине, и та положит угнетению конец! – Моргана стиснула кулаки, и голова Лу дернулась вверх. Я ощутил приступ тошноты. – В ее смерти мы выкуем новую жизнь!

Ведьмы затопали и закричали.

– Но прежде, – пропела она едва различимо, – мы преподнесем моей дочери дар.

Она взмахнула рукой напоследок, и глаза Лу наконец распахнулись. Я увидел, как они, сине-зеленые, такие живые и прекрасные, округлились от изумления, – и ринулся вперед, но Ансель с неожиданной силой схватил меня за локти.

– Рид.

Я споткнулся, и в следующий миг все понял: темнокожая ведьма появилась вновь, но на этот раз она волокла с собой из храма другую женщину – обездвиженную и беспомощную. Женщину с рыжевато-светлыми волосами и пронзительными синими глазами, которые отчаянно оглядывали толпу, высматривая кого-то.

Я застыл как громом пораженный, не в силах сдвинуться с места.

Это была моя мать.

– Узрите эту женщину! – воскликнула Моргана, перекрикивая внезапный гул голосов. – Узрите же изменницу Элен! – Она схватила мадам Лабелль за волосы и бросила ее на ступени храма. – Эта женщина, что прежде была нам сестрой, была мне дороже всех, учинила тайный заговор с людским королем. Она родила ему бастарда. – Послышались возмущенные вскрики. – Сегодня она пыталась войти в Шато незваной гостьей. Она замыслила похитить драгоценный дар нашей Матери, своими руками отняв жизнь моей дочери. Она готова позволить тирану сжечь всех нас!

Крики стали оглушительными, а Моргана спустилась по ступеням, торжествующе сверкая глазами. Затем она сняла с ремня острый кинжал.

– Луиза ле Блан, дочь и наследница Госпожи Ведьм, смертью этой женщины я восславлю тебя.

– Нет! – Тело Лу свело судорогами – всем своим существом она попыталась сдвинуться с места. Слезы покатились по щекам мадам Лабелль.

Я вырвался из хватки Анселя и бросился к ступеням храма, отчаянно желая добраться до них, отчаянно желая спасти двух женщин, которые более всего на свете были мне нужны, – и в этот самый миг Моргана вонзила кинжал моей матери в грудь.

Рид

– НЕТ! – Я рухнул на колени у тела матери, вырвал из ее груди кинжал, попытался пальцами остановить кровотечение. Но уже знал, что поздно. И что опоздал – я. Рана была смертельной – слишком уж много крови. Я бросил безумные попытки и просто сжал ее руку. Она не сводила глаз с моего лица. Мы оба смотрели друг на друга, как будто бы с жаждой – жаждой тысячи мгновений, которые могли бы произойти в эту секунду.

Вот она держит мой пухленький детский пальчик. Обрабатывает мою разбитую коленку. Смеется, услышав, что я впервые поцеловал Селию, рассказывает, что я все сделал не так.

И тут все кончилось. Холодное покалывание от ее колдовства на моем лице исчезло. Дыхание ее прервалось, глаза закрылись.

Моего горла коснулось лезвие.

– Встать, – приказала Моргана.

Я резко вскочил, схватил ее за запястье и сломал его с легкостью – и с диким злорадством. Моргана вскрикнула и выронила кинжал, но я не остановился и бросился на нее. Свободной рукой я обхватил ее горло, сжимая все крепче. Кинжал я ногой толкнул к Анселю…

Другой рукой Моргана ударила меня в живот, на миг оглушив, и тут же невидимые узы обвили мое тело и пригвоздили руки к бокам. Ноги у меня онемели. Моргана ударила снова, и я опрокинулся, пытаясь вырваться из незримых цепей. Чем больше я сопротивлялся, тем туже они давили. Они вонзались мне в кожу до крови…

– Остановись! – Лу снова содрогнулась, она тряслась от натуги, пытаясь до меня добраться, но ее тело так и оставалось подвешенным и безвольным. – Не тронь его!

Моргана не слушала. Она как будто бы нащупывала что-то в воздухе. Затем, отследив это невидимое нечто, она посмотрела на толпу. Яростный рывок – и она выдернула оттуда двоих знакомых мне людей. У меня сжалось сердце. Моргана дернула сильнее, и Ансель с Бо упали на ступени храма, тоже пытаясь вырваться из невидимых оков. Их лица стали прежними.

– Ее сообщники! – Сумасшедший блеск вспыхнул в глазах Морганы, и ведьмы обезумели от жажды крови – они кричали, топали ногами и стали подступать все ближе к храму. Мимо моего лица промчалась волна колдовства. Ансель вскрикнул – заклятие рассекло ему щеку. – Сыновья и охотники короля! Они станут свидетелями нашего триумфа! Они увидят, как мы избавим этот мир от династии Лионов!

Моргана взмахнула здоровой рукой, и Лу упала на алтарь. Ведьмы одобрительно завопили. Я бросился вперед, я катился, царапался, рвался к Лу из последних сил. Мои оковы натянулись.

– Природа требует равновесия! – Моргана наклонилась поднять кинжал со ступеней. Когда она заговорила вновь, голос ее стал куда ниже, обрел потусторонний тембр, приумноженный многократно – будто тысячи ведьм говорили ее устами. – Луиза ле Блан, да будет кровь твоя ценой!

Чары захлестнули храм, обожгли мне ноздри, затуманили разум. Я стиснул зубы, усилием воли не позволяя колдовству – не позволяя ей – затенить мой взор.

Бо тут же обмяк. Когда кожа Морганы начала светиться, глаза его остекленели. Ансель еще боролся, но и его воля быстро угасла.

– Наполним же ею кубок Лионов, всякий отпивший из коего умрет верной смертью. – Моргана медленно подошла к Лу. Волосы ее развевались на несуществующем ветру. – Как и было предречено в пророчестве: агнец поглотит льва.

Она силой перевернула Лу на живот, дернула за косу и обнажила ее горло над жертвенной чашей. Лу нашла меня взглядом.

– Я люблю тебя, – прошептала она. На ее прекрасном лице не было ни слезинки. – Я буду тебя помнить.

– Лу… – прохрипел я отчаянно и придушенно, в мольбе и молитве, и яростно забился в цепях. Одна рука освободилась, и острая боль пронзила все мое тело. Я потянулся вперед, алтарь был совсем близко – но все же слишком далеко. Казалось, время замедлилось. Я смотрел, как Моргана заносит кинжал, все еще блестевший кровью моей матери.