К тому же, Млада столько раз помогала общему делу дружины, что выгнать ее было бы вовсе несправедливо. Что бы ни говорил когда-то Хальвдан, что бы ни пыталась втолковать Геста. И Драгомир надеялся, что к случаю с телом Аксена воительница не имела никакого отношения, пусть Виген и не преминул указать ему на то, что останавливать вельдчонка она нарочно не стала. Хоть и могла.

Драгомир так больше и не сомкнул глаз, пока небо не начало светлеть. Совсем погас очаг – только угли еще переливались красными волнами. Стало прохладно. Вот едва-едва прорисовалось окно на темной стене, сумрак покоев поредел, стал прозрачным. Самая длинная ночь отступала неохотно, по крохе уступая рассвету. Однако в замке было по-прежнему тихо: после пира все проснутся нескоро. И даже тогда не решатся беспокоить князя, пока он не выйдет сам. Лишь головная боль, которая только усилилась после ссоры с Гестой, не даст разлеживаться в постели.

Лучше уж чем-то заняться.

Драгомир встал, перебарывая вялость и ничуть не отпустившую его усталость, оделся. Лешко, который, оказывается, спал в своей каморке, услышал его и выглянул в светлицу, шало осматриваясь со сна.

– Принести чего, княже? – непонятно почему шепотом проговорил мальчишка.

– Только воды.

Отрок кивнул и, по пути поправляя одежду, помчался в поварню. Драгомир остановил его в дверях.

– И еще позови ко мне Младу и Рогла.

– А если?..

– Если спят, разбуди!

Паренек исчез за дверью. Показалось, его не было очень долго, будто в доме трудно разыскать кувшин воды. Но наконец Лешко вернулся с подносом, доложил, что все поручения исполнил и так же прытко – небось, он-то всю ночь спал как убитый – побежал во двор тренироваться с другими отроками. Вряд ли мастера позволят тем разлеживаться в постелях даже по случаю вчерашнего пира. Лешко вовсю готовился к походу и, хоть товарищи называли его домашним слугой, положением своим гордился и лелеял мечту стать однажды великим воином. За преданность и особое рвение Драгомир даже решил посвятить его в кмети раньше обычного – пусть ему едва минуло четырнадцать. Посвящение должно было состояться через день. И что бы кто ни говорил, впереди у Лешко будет хорошая возможность показать себя; Драгомир почти не сомневался, что тот сделает все возможное, дабы не ударить в грязь лицом.

В ожидании Драгомир переложил на столе письма, хоть они и так всегда находились в порядке, еще раз прочел последние отчеты от Садко. Староста утверждал, что войско Зорена никуда не двигалось, их лагерь все так же продолжал стоять на том же лугу. Стычек тривичей или кметей с вельдами, по счастью, не случалось. Даже разведчиков супостаты никуда не отправляли, будто это не военное становище, а обычный привал торгового каравана. Все наводило на мысли, что они ждут гостей, но сами никуда выходить не собираются. Похоже, вельдчонок все же не лгал.

Позабыв о тревогах прошедшего дня, Драгомир уже собрался вызвать к себе писаря, чтобы составить последние перед походом поручения для тысяцких и старост. Но не успел он о том подумать, как вошел гридень и доложил, что воительница пришла. Млада, как обычно, твердо и громко поздоровалась с Драгомиром, на ходу расстегнула плотный тулуп и остановилась на почтительном расстоянии от стола. Чуть позади встал помятый и растерянный Рогл, но, не сумев побороть любопытства, тут же исподволь начал оглядывать светлицу. Драгомир с интересом изучал вельдчонка: до сего дня не приходилось видеть его вблизи. Обычно мальчишку допрашивали воеводы, а то и сотники.

Рогл наконец перестал вертеться и перевел взгляд на него. Внутри словно вздрогнул шипастый комок, прокатился по внутренностям и замер под ребрами. От лица вмиг отхлынула краска, ударила в виски кровь. Драгомир пропустил несколько вдохов и выдохов, прежде чем заставил себя очнуться от странного наваждения. Что-то похожее он уже ощущал вчера, когда бестолково озирался в мутном тумане, не понимая, куда идти и что делать. Только забыл. Как быстро разум выкидывает из памяти то, от чего хочет оградиться. Неужели он все же не ошибся насчет Рогла?

Молчание, похоже, затягивалось. Млада обеспокоенно шагнула ближе.

– Все хорошо, княже?

Драгомир несколько раз моргнул и скупо улыбнулся:

– Да, все хорошо, – он сглотнул. Горло словно присыпало песком. – Я хочу, чтобы вы оба пояснили мне, что такое вчера случилось. Какое право имел Рогл вмешиваться в дела, которые касаются только начальника стражи и его людей? Сиречь, я хочу знать, кто позволил Роглу добить Аксена и почему?

– Я позволила, – ничуть не раздумывая, ответила Млада. – Иначе…

– Что иначе? – подогнал ее Драгомир.

– Ты видел, княже, что случилось с горожанами. Они испугались. Даже кат, трусливое отрепье, не пожелал закончить дело. А Рогл не побоялся. И я считаю, что он поступил правильно.

Ни разу ее голос не дрогнул, ни разу не проскользнуло в нем сомнения. Млада замолчала и выжидательно посмотрела на Драгомира. В ее ответе он не сомневался и загодя мог предугадать его. А вот что скажет мальчишка, интересовало гораздо больше. Рогл все это время стоял потупившись и лишь иногда поглядывал на Младу, будто вовсе не был уверен в ее защите. Похоже, не так уж они дружат, как о том говорят остальные. Но с каждым словом он выпрямлял спину и заметно расслаблялся.

– А ты что скажешь? – обратился Драгомир к вельдчонку. – Зачем полез?

Тот вмиг оробел и вытаращил глаза.

– Я… Мне стало его жалко. Посадника.

Млада беззвучно вздохнула, но и головы не повернула в сторону вельдчонка. Хоть его ответ заметно разочаровал ее. Драгомир нахмурился и подался вперед.

– Пожалел? Предателя? Ты, верно, шутишь. Он заслужил сдохнуть под забором. Но ему оказали честь согласно его положению.

Рогл совсем сник.

– Но он не виноват. Это отец… Он ведь надоумил. Как говорят…

– Говорят? – зацепился Драгомир за его слова. – Или ты уверен, что во всем виноват твой отец? Что ты еще знаешь?

– Ничего, – спешно выпалил вельд и беспомощно посмотрел на Младу. Но она стояла неподвижно, ничего не отражалось на ее лице, будто все происходящее вовсе ее не касалось.

– Ты же знаешь, что случилось потом? Когда Аксен умер?

– Да.

– И скажешь, что не приложил к этому руку? Не за этим побежал добивать его? Чтобы навести морок на людей и напугать их еще больше?

Драгомир медленно встал, собираясь подойти ближе. Млада покосилась на вельдчонка и сжала зубы. По всему, сидела в ней какая-то обида на Рогла, о которой никто из них говорить не хотел. Но сейчас в ее голове снова вспыхнули некие подозрения, а потому воительница так же въедливо вперилась в мальчишку, ожидая его ответа.

– Я ничего такого не хотел, – на удивление твердо проговорил Рогл. – Я знаю, что мой отец способен на колдовство, но никогда не хотел поступать так же, как он!