по подготовке террористов они вообще закусили удила, поняв, что против них работает не государство, ограниченное законами и всякими бюрократическими условностями, а противник, по жесткости, изобретательности и, главное, решительности, сравнимый с ними. И миндальничать с ними никто не собирается. Пока только локально зачистили низовое звено, но то, как был выведен из игры жандармский капитан, наводило их на размышления, что и с более высокопоставленными фигурантами никто цацкаться не будет.

– Ну что? – чуть нетерпеливо спросил Макар, когда мы остановились в квартале от нужного дома, поджидая, пока подъедет вторая коляска с полицейскими.

– Избивают, сильно избивают. Но Антоха молодец, молчит и только матом их кроет. А девка, тварь еще та, кажется, даже удовольствие от пыток получает. Стоп-стоп…

Я снова вслушался.

– Ах ты сучка крашеная, – не сдержал эмоций.

И на удивленные взгляды присутствующих ответил:

– Она такая же Кулагина, как я японский император. Вон оно как получается…

– Так что случилось? – не выдержал князь, уже немного отошедший от шока и практически освоившийся с моими возможностями по прослушке.

– Тварь полькой оказалась. Антон потерял сознание, и она крыла матом на чистом польском своих подручных, за то, что они не смогли рассчитать силу.

Как раз подъехала вторая коляска, в которой был сам полицмейстер в сопровождении Аристарха Петровича и трех дюжих полицейских. Единственным неприятным моментом было, что наши передвижения вызвали обычный собачий лай, который был поддержан с разных сторон. Да и тишина ночного города разбавлялась не только собачьим лаем, но и цоканьем подкованных копыт полицейских лошадей, да и обитые металлическими кругами колеса колясок так стучали по брусчатке, что я часто морщился от такого демаскирующего фона. Но, как я понял, все на это особо-то и не обращали внимания – обычное явление.

В свете светодиодного фонаря, который я прицепил на лоб, мы склонились над картой. Учитывая, что произошло в последнее время, на мою форму и снаряжение, на фонарь уже смотрели спокойно и все необычные вещи воспринимали как нечто само собой разумеющееся, даже не задавали вопросов о том, как я так быстро сумел обнаружить нужное место.

– Они вот в этом доме, – показал я место, где удерживали Антона, ткнув кончиком ножа «Ворон-3» в искомый квадратик. Несколько заинтересованных взглядов на зачерненное лезвие, и тут же все снова переключились на карту.

– Это дом купца Пиденко, – басовитым голосом, четко соответствующим большущим ухоженным усам и монументальному борцовскому телосложению, сразу проговорил один из тех трех полицейским, которых полицмейстер взял в качестве усиления.

Все сразу повернулись к нему, ну а я не стал терять время и закидал его вопросами:

– Дом каменный? Есть ли подвал? Может быть из него подземный ход, есть ли пути отхода по другим улицам? Главное, чтоб они не успели там занять серьезную оборону или не начали разбегаться как тараканы, лови их потом по всей губернии.

Полицейский, изображая ревностного служаку, сразу понял, куда клоню.

– Только первый этаж из камня, но подвал большой, добротный. И на заднем дворе есть, куда уйти. Там через забор небольшой пустырь, дальше постоялый двор и трактир. Тем путем, если что, легко могут уйти.

– Понятно, надо перекрывать. Хорошо. Дальше. Сам купец этот что собой представляет? Судя по фамилии, или малоросс, или поляк. Давно тут живет? За ним замечалось что-то необычное, подозрительное? Может, письма приходили от необычных адресатов, телеграммы с двойным смыслом, люди странные наведывались. Книги выписывал, журналы иностранные. Может, в аптеках какие-нибудь химикаты покупал в больших количествах.

Полицейский чуть скривился, когда я поднял голову, смотря на него, и так получилось, что налобный фонарь ослеплял его. Поэтому я крутанул фонарь так, чтоб направить пучок света вниз, и стал с интересом наблюдать за собеседником. А он не дурак, по вопросам понял, куда я клоню, и сразу подобрался. Учитывая, как пару месяцев назад убили монарха, такой интерес сразу направлял мысли в нужное русло.

– Правы вы, ваше благородие, водились за ними грешки. И журналы выписывал, и в аптеку хаживал, и гости к нему наведывались. Все это отражено в надзорном деле.

– Он официально под надзором, то есть в оперативной разработке?

Он кинул быстрый взгляд на полицмейстера, который чуть кивнул головой. И тем же тоном ревностного служаки ответил:

– Мы не нарушаем закон и не тревожим законопослушных граждан без веской на то причины. Но, после того как бомбисты подняли руку на помазанника Божьего, по своей инициативе собираем и фиксируем всякие необычные факты.

И опять бросил взгляд на полицмейстера, и вон как оба напряглись. Пришлось срочно разруливать ситуацию, тем более там Антона избивают, а мы тут беседы ведем.

– Это правильное решение. В процессе подготовки любой акции бомбисты оставляют за собой много следов. Закупка химикатов, разведка маршрутов следования высокопоставленных особ, попытка вербовки информаторов из окружения тех же особ, странные переписка и телеграммы, ну и конечно длинные языки, особенно по пьяни. В основной массе они там все болтуны, но за этими наивными идиотами и прячутся настоящие волки, бешеные волчары, которые и льют кровь, что водичку.

Они объясняют все высокими словами о благе народа, но реально им просто нравится убивать. И, как правило, эти нехристи имеют связь и финансирование из-за границы, от наших извечных врагов.

Я мельком глянул на остальных слушателей и заметил согласные со мной взгляды и кивки головой. Поэтому продолжил психологическую накачку.

– Это я к тому, что мы сейчас будем брать очень опасных людей, фанатиков. Девки там, молодые парни – это волки, которые уже попробовали человеческой крови, и наша задача их остановить. И не обольщайтесь, не смотрите на ангельские глаза, только отвернетесь, расслабитесь, получите выстрел в затылок либо заточку в печень. С какой стороны браться за револьвер, они не хуже вас знают, и это не простые каторжники. Не исключаю наличие самодельных бомб, которые могут подорвать при открытом штурме.

– Да уж, – не выдержал Аристарх Петрович, слушая мой короткий монолог, под который я замаскировал психологическую накачку перед операцией, – верно все сказали. Так оно и есть.

– Поэтому, главное, это провести захват так, чтоб не пострадали мирные жители этого тихого города.

Опять согласные кивки. Хм, как слушают, давненько у меня не было такой благодарной аудитории, даже немного красоваться начал, как бы наблюдая себя со стороны.

– Хорошо. Тогда, что там по купцу? Как я понял, до этого он привлек внимание к себе правоохранительных органов.

– Верно говорите, привлек. И куафер, про которого вы спрашивали, к нему бегал частенько, вроде как родственник дальний. И польские словечки у него очень редко да проскакивали, хотя всем говорил, что малоросс. Жинка его типичная малоросска из-под Полтавы, а вот он…

– Понятно. Обычное дело. Дети есть у них?

– Двое.

– Что можете по планировке дома сказать, и где, по-вашему, могут держать заложника?

Он на пару мгновений