Потом на судне маму разрезали и зашили обратно, и она стала поправляться. Кругом были чужие люди и непонятная речь и шок от вида блестящих щипчиков, которыми маленькая матроска откусывала Натин ногти. Ей тогда ужасно захотелось такие же, но девочка отдала ей эти самые вместе с кучей блестящих инстументиков в деревянном футляре. Затем всё пошло кувырком. Степь, езда на гуанако, буквы, рогатка, плетение шапки из травы и микроскоп, через который ей показали маленьких зверьков, что жили у неё под ногтями. Простыни, мыло, безрукавка из волчьей шкуры, ловля рыбы руками.

Весёлый отец, сажающий деревья, и помолодевшая мама. Куча детей в школе, весёлые игры и непостижимо тяжёлая таблица умножения. Теперь Натин считает себя тоже русской. Она ничего не боится и никого не уважает. Её научили смотреть, слушать и думать. Не верить, а знать. Или стараться узнать. Тут все так делают. А еще носят оружие и очень вежливы. Сказать, что эти люди любят друг друга — это неправда. Вернее, не вся правда. Любят ли друг друга пальцы одной руки? Так что, чувства здесь не при чём. Эти люди похожи на одну семью. Собственно, она тоже из этой семьи. И знает, что ругаться друг с другом можно, но драться следует только на тренировках.

Вообще-то, свою отсталость от большинства других детей, она чувствует. Ей постоянно всё объясняют и растолковывают. Часто она не понимает поведения других, а уж поступок той непостижимой девочки, отдавшей ей свой маникюрный набор для неё до сих пор загадка. Она не любит читать, неважно обстоят дела с арифметикой. Но сейчас, после завершения третьего класса она просто и уверенно поступила как все. Коульке — он учится на класс старше — захотелось поработать в каникулы лаборантом на метеостанции, и она вызвалась. Этот Коулько для Натин самый лучший друг. Не потому, что он лучше всех, а потому… ну очень уж он симпатичный.

* * *

Когда не клюёт, это верный признак того, что до очередного урагана недалеко. Солнышко припекает, воздух прогревается, расширяется и становится легче. И уже не так сильно давит на землю и море. Это Натин обьяснили. А потом в это место, где воздух слабый, приходит сильный воздух из мест, где не так жарко. И получается ураган. А иногда — тайфун, или циклон, или торнадо. Чем они друг от друга отличаются — она обязательно узнает. А сейчас пора снимать данные с приборов и передавать на горку по радио.

Девочка сматывает удочку и спешит на площадку. Влаги в стакане нет, температура, давление и влажность занесены в журнал. С ветром дела обстоят неважно — ну нет его, и всё тут. Полчаса назад было последнее дуновение. Помещение метеостанции — бетонный бункер с двумя запасными выходами. Опасность торнадо и сейсмическая — это очень серьёзно. Тут на Пико все постройки такие — маленькие, тесные и очень прочные. Включила на разогрев передатчик, и пока лампы выходят на режим, оживила тайпер. Закрутился под стеклом магнитный диск, поползла головка считывателя и на экране возникли принятые сообщения.

Семисегментные буквы — это не так просто. Некоторые из них такие же, как обычные. Другие совсем непохожи. Но Натин их уже выучила и разбирает уверенно. Коулько и Ширяй прислали очередные ходы шахматных партий, что они ведут по переписке. Переставила фигуры на обоих досках. А с горки сообщили о том, что обнаружили на юго-востоке незнакомый корабль. Кстати, времени с тех пор прошло немало. Взяла бинокль и, поднявшись на удобное место, обшарила взглядом горизонт. Ничего не видно. А ведь это в секторе, который отсюда отлично просматривается. Хотя мешает мыс слева.

Вернулась, и вызвала обсерваторию по голосовому каналу. Нет ответа. Все чем-то заняты. Ребята на своих метеостанциях тоже к аппаратом не подошли. В принципе, с ними тоже всё понятно. Коулько наверняка в земле ковыряется, у него как раз их островной садик-огород под рукой. Пико — очень выпуклый остров. На нём почти нет укромных уголков или защищённых долинок. Здесь продувается всё. А вот на высоте семисот метров закрытое пространство имеется, там у них разбиты плантации, на которых и любит повозиться этот парень. Ширяй нередко туда заглядывает со своей позиции, расположенной на высоте полутора километров над уровнем моря.

Натин тоже иногда ходит в гости на огород. По этим горным тропам, когда нужно постоянно карабкаться, быстро устаёшь, поэтому на острове стараются не поселять людей преклонного возраста — здесь — мир молодых и рьяных, тех, у кого хватает энергии и задора. Однако, почему ей никто не ответил? Ведь во время передачи метеоданных все находятся у аппаратов.

Думай, голова. Сверху разглядели корабль. От неё, с уровня моря, этот корабль невидно. Значит — он далеко, ведь с горы обзор намного шире. И пацаны полезли тоже посмотреть на него. Ветра нет, если это парусник, он должен включить мотор и подойти сюда, где есть причал. Раз не подошёл — следовательно, мотора на нём нет. Ну да. Чужой. На вызов по радио не ответил. С ненадутыми парусами стоит. И что делать? Нет, нельзя быть такой тупой!

Девочка с неожиданной силой почувствовала себя брошенной и забытой, неспособной сориентироваться, догадаться, сообразить, что ей следует делать. Три года — это слишком мало, чтобы стать как все. А она ещё ленилась. Хотя, про приход незнакомого судна на уроках ничего не было.

Присела на тёплый камушек и пригорюнилась.

— Я же говорил, что она никуда не побежит, а дождётся нас, — это Коулько с Ширяем, а за ними Степан с вершины. — Соображает наша Натин, не сомневайся.

Парни нагружены так, что смотреть на них больно. Мальчишки несут наполненные овощами и фруктами носилки. На видном месте корзинка с японской айвой — от цинги помогает не хуже лимонов или апельсинов, но, в отличие от них, её гибкие кусты здесь себя прекрасно чувствуют, успешно противостоя ветровым нагрузкам. Юноша на концах перекинутой через плечо палке принёс две тушки подсвинков. Народ спорит агути это или пекари, или просто одичавшая свинья. Была даже версия, что это тапиры. Настоящие зоологи здесь ещё не появлялись, как и другие специалисты в области растительного и животного мира, а молодые астрономы-метеорологи вопросом особо не заморачивались. Опытным путём установили, что этот зверь относится к классу съедобных, и, если употреблять в пищу по одной штуке в месяц, то меньше их от этого на острове не становится.

— Ты чужаков ещё не видела, — это скорее утверждение, чем вопрос. — Оля зажгла костёрчик, чтобы с моря был виден дым, ну они и повернули в нашу сторону. Сейчас слева из-за мыса покажутся.

— У них есть мотор, — интересуется девочка.

— У них есть лодка с вёслами, тащат свою лайбу на буксире, — объясняет Ширяй. — Разведём огонёк у ручья, там как раз можно якорем до дна дотянуться. И пресная вода ребятам неизбежно понадобиться. А пока приготовим угощение.

Степан внимательно осматривает девочку и даёт указания по экипировке. Вместо шорт и цветастой распашонки она надевает тот же прикид, что и на пацанах — верёвочную юбку, пелерину. Все металлические предметы — долой. Часы и бинокль тоже. Сандалии снять. Только скобку с зубов никуда не денешь. Что за это, интересно, маскарад?

— Понимаешь, Наталочка, — Стёпа часто так к ней обращается, — этих людей мы совсем не знаем. Ничего про них не слышали. Скажем так, опасаемся маленько. Ты, хоть про это в школе не проходила, но из старой жизни помнишь, что не все ко всем относятся по-доброму.