Флавий кивнул.

— Отлично. Продолжаю. Если мы хотим, чтобы Византийская империя жила дальше — ее надо восстанавливать. Тут нужны две вещи. Первое — потенциал для восстановления, в виде людей и территорий. И второе — крепкая центральная власть. Как вы думаете, как у нас с потенциалом?

Флавий шевельнулся, подавшись в сторону солнца.

— Плохо, — сказал он. — После гибели Антиохии — особенно плохо. Промышленность подорвана. Лучшие людские ресурсы — исчезли. Плюс деморализация. Кое–что, конечно, можно наскрести по периферийным планетам, я уже об этом думал… Люди там попадаются, какие надо. Все дело в людях. Но…

Велизарий поднял руку.

— В людях. Конечно. Как всегда. Но ведь людям надо где–то жить… — Он расстегнул полевую сумку, извлек планшет, активировал его. — Смотрите.

…Карта незнакомого мира с восемью континентами, два из них — прямо на экваторе. Потом пошли пейзажи. Маленький город с серебристыми домами на фоне горного пика. Степь с высокими травами. Дорога, уходящая в сосновый лес…

— Эта планета находится в стороне от максимума плотности звезд, — сказал Велизарий. — Поэтому ее и обнаружили поздно. Ее колонизацию было решено оставить в секрете. Имперский резерв. Все надеялись, что он не пригодится… Зато теперь у нас есть новая столица.

— Ничего себе, — сказал Флавий. — Как она называется?

— Равенна.

— Связь с ней надежна?

Велизарий кивнул.

— Это одна из самых ценных вещей для нас, — он вздохнул. — Население Равенны сейчас — около трехсот тысяч человек. Оно должно пополняться. Сразу после войны мы откроем магистраль, наладим регулярные рейсы.

— Это очень сильно изменит транспортную карту империи, — сказал Флавий.

Велизарий кивнул.

— Не только транспортную. Центр тяжести вообще сместится. И политика изменится. Фактически это будет новое государство.

— Как в древности, — сказал Флавий. — Новая империя под старым названием.

— Да, — сказал Велизарий. — И тут мы подходим к главному вопросу. Сразу после того, как столица будет перенесена и новая система хоть как–то заработает, я уйду в отставку. Отрекусь от престола. Это неизбежно. Империя не может возрождаться во главе с человеком, о котором только и будут помнить, что он позволил врагу убить несколько миллиардов ее жителей. Как политик я закончился. Прямо сейчас мне уходить нельзя, но как только установится стабильность — я сложу полномочия. И мне будет нужен человек, которому можно передать временное управление… Вы еще следите за рассуждением?

Флавий кивнул.

— Отлично. Давайте вместе подумаем — каких качеств мы ждем от этого человека. Во–первых, это должен быть нобиль из достаточно знатного рода: здесь пока нельзя нарушать традицию. Нам нужно громкое имя. Во–вторых, он при этом не должен иметь отношения к роду Каподистрия. Пусть у людей возникнет чувство некой новизны, это полезно… В-третьих, он не должен быть слишком молод. Его поведение должно быть основано на серьезном житейском опыте и должно быть предсказуемым, иначе — слишком рискованно. В четвертых, он должен быть военным, и в достаточно высоком чине. Иначе ему не удастся договориться с адмиральской верхушкой, вес которой сейчас будет очень велик — не в последнюю очередь потому, что гражданская администрация уничтожена… Отсюда мы подходим к пятому требованию: такой человек должен быть не просто воином, а иметь административный опыт, касающийся организации тыла. Пусть даже на уровне небольшого соединения — но обязательно. И, наконец, в-шестых — он должен иметь серьезные личные заслуги именно в нынешней заварухе. В эти последние кошмарные недели… Генерал, вам еще не понятно, что это должны быть вы?

Аттик Флавий перевел дыхание.

— Вы… предлагаете мне должность регента?

Велизарий покачал головой.

— Нет, не регента. Мы не можем так рисковать. Новой империи будет нужен полноценный император — сразу же. Именно этот титул вам и придется принять.

Аттик Флавий усмехнулся. Заговорил он только секунд через двадцать.

— Подозреваю, что на большинство моих возражений я знаю ваши ответы заранее. Это ведь решение. Вы не обсуждаете со мной, а ставите в известность. Да?

— Да.

— Других вариантов вы даже не рассматриваете?

— Не рассматриваю. Я начну их рассматривать, если вы или умрете, или бесповоротно откажетесь. Давить на вас бесполезно. Но хочу напомнить: вы поклялись служить империи на любой должности, какой она потребует. На любой.

Аттик Флавий вздохнул.

— Удивительно, — сказал он. — Никогда не думал, что попаду в подобное положение. Наверное, миллионы людей были бы готовы положить жизнь за то, что вы меня сейчас уговариваете принять.

— Так потому я и предлагаю вам, а не им… Ваша кандидатура идеальна. Пусть новой Византией правит династия Флавиев. Это хороший знак.

— А как вы представляете себе передачу власти?

— Через усыновление. Вашего преемника мы выберем вместе, если я буду жив… а если нет, то вам придется самому. Дальше, возможно, власть опять станет наследственной… и, возможно, это и не страшно. Все же какой–никакой стабилизатор. Хотя я бы не загадывал так далеко.

— А меня вы тоже собираетесь усыновить?

Велизарий улыбнулся.

— Нет. Учитывая, что вы на пятнадцать лет старше меня, это было бы как–то уж очень не по традиции. Я сделаю это простым декретом. Мало кто знает — но по закону такое право у императора есть. Им ни разу со времен Константина Двенадцатого не пользовались. Потому и забыли…

— М-да, — сказал Флавий. — И сколько лет вы от меня хотите?

— Вам еще нет пятидесяти. Так что как минимум лет десять. Потом можете уходить. Если во вкус не войдете…

Флавий ухмыльнулся, показав зубы.

— А вы оставите рядом со мной людей, которые будут следить, чтобы я не слишком «входил во вкус»?

Велизарий тоже улыбнулся.

— Возможно. Посмотрим, как повернется… Вы меня поначалу привлекли, в том числе, как раз полным отсутствием карьерных амбиций. Иначе бы строили свою службу совсем по–другому. А служите вы все–таки уже тридцать лет… Но бывают и чудеса, конечно. Увидим.

— Увидим, — сказал Флавий. — Значит, вот почему вы здесь. А не там.

Велизарий пожал плечами.

— Я не военный специалист. Чему–то, конечно, учился, но не больше. Вряд ли я смогу им помочь — тем, кто сейчас на Пандемосе. И кроме того… Да, вы правы. Послевоенную судьбу империи будут решать совсем не эти люди.

— Очаровательно, — сказал Флавий. — Значит, они — просто ваши инструменты. Для тяжелой, мерзкой, но необходимой работы.

Велизарий еще раз пожал плечами.

— Я глубоко уважаю этих людей, — сказал он. — И Рейхенау, и Уайта… и многих, кого по именам не знаю, конечно же. Если они выполнят свою задачу — это будет невероятно важно для нашего будущего. Неоценимо. Но славы им не достанется.