Солдаты Красной Армии существовали и воевали, находясь в вездесущей системе почти абсолютного политического контроля, постоянной политической агитации, произвольной и зачастую жестокой военной дисциплины, они постоянно пребывали под угрозой жестокой и скорой расправы за любые проступки, действительные или мнимые. Множество «цепных псов» стерегли каждый шаг солдат с целью пресечь и растоптать любое несогласие в их рядах, а режим драконовских законов и сеть военных трибуналов быстро и сурово карали любого, кто совершал малейшее преступление или опрометчивый поступок, действительный или мнимый.

Даже если угроза отправки за совершенное преступление в штрафные подразделения и не гарантировала и порядка и дисциплины в рядах Красной Армии, то вездесущие заградительные отряды пресекали любое возможное неподчинение приказам, не говоря уже о прямом дезертирстве. Поэтому, несмотря на постоянно витающий рядом с ними призрак смерти от вражеской пули или снаряда, суровую дисциплину, всепроникающее политического воспитание и постоянный страх наказания за что угодно, большинство солдат Красной Армии вынесло все эти тяготы. Они либо погибали, либо выживали, потому что являлись продуктами действенной тоталитарной системы и привыкли повиноваться приказам своего руководства.

В конечном итоге, независимо от их экономического положения, социального, этнического и религиозного происхождения или пола, от того, побуждал ли их к борьбе страх перед врагом или перед жестокостью собственных комиссаров, вдохновлял на нее «советский» патриотизм, врожденный «великорусский национализм», простая любовь к Родине или же ненависть к иноземным захватчикам, большинство солдат Красной Армии вынесли невообразимые лишения. Многие из них пережили выпавшее на их долю страшное испытание и смогли за относительно короткий срок — чуть меньше четырех лет — одолеть самую грозную военную машину Европы.

Цена, которую заплатила Красная Армия за победу в Великой Отечественной войне, была воистину высока — и в смысле потерь в живой силе, и по масштабам потерь в вооружении. Эти потери, имевшие поистине катастрофические размеры в первые два года войны, оставались страшно высокими практически до конца войны — частично став причиной того, что Красную Армию до самого конца войны преследовали нехватка живой силы и проблемы с дисциплиной.

Высокий уровень потерь в первую очередь относится к передовым войскам на линии фронта, особенно к штрафным подразделениям, образующим приносимые в жертву ударные войска практически во всех проводимых Красной Армией наступательных операциях. По словам одного ветерана, командовавшего пулеметной ротой:

«После каждой операции мы сразу же лишались половины своих людей. Под конец у нас в ротах оставалось человек 60–70. У нас не было больших рот. Прежде у нас бывали большие роты по 150 человек, но теперь было только 60–70 человек, а в дивизиях 7000–8000 [человек]{634}».

Этот офицер и другие утверждают, что при каждой операции по прорыву, в которой они участвовали, их полки стандартно теряли примерно 50 % личного состава независимо от того, на каком году войны это происходило.[272]В результате Красная Армия и Военно-морской флот за первые 30 месяцев войны потеряли в целом 19 миллионов человек, в том числе 9 миллионов убитыми, пропавшими без вести и военнопленными (см. таблицу 5.1).

При анализе ежеквартальных потерь Красной Армии хорошо видно, что большинство боевых потерь имело место при наступательных действиях и при довольно постоянном суточном их проценте — независимо от того, в какой год войны это происходило. Например, потери Красной Армии погибшими во время зимнего наступления в первом квартале 1942 года составили приблизительно 460 000 солдат, во время зимнего наступления в первом квартале 1943 года — примерно 550 000 солдат, и еще 670 000 солдат во время Курской битвы и связанных с ней контрнаступлений в конце лета 1943 года. Примерно 490 000 солдат было потеряно в наступательных операциях на рубеже Днепра в последнем квартале 1943 года. Эти потери существенно не снизились и в 1944–1945 годах. Например, в третьем квартале 1944 года Красная Армия во время своих крупных наступлений потеряла примерно 450 000 погибшими в бою и еще 488 000 — во время наступательных действий в первом квартале 1945 года{635}.

Вполне понятно, что самые большие потери военнопленными и пропавшими без вести Красная Армия понесла при отходе под натиском успешных наступлений вермахта. Например, потеряв пленными или пропасшими без вести почти 1,7 миллиона бойцов в ходе катастрофических поражений в боях и окружений в третьем квартале 1941 года, в октябре-ноябре 1941 года она потеряла приблизительно 636 000 пленными и пропавшими без вести в окружениях под Вязьмой и Брянском, 530 000 во время Харьковской и Крымской катастроф в мае 1942 года и еще 685 000 человек — при окружениях в Донбассе во время наступления немцев на Сталинград.[273]Несмотря на эти тяжелые потери пленными и пропавшими без вести, общее количество солдат Красной Армии, попавших в плен или пропавших без вести, значительно снизилось — со свыше 2,3 миллионов в 1941 году и примерно 1,5 миллионов в 1942 году до почти 370 000 в 1943 году, 170 000 в 1944 году и менее 69 000 в 1945 году.

Относительно пленных российские источники утверждают, что в 1941 году попало в плен или пропало без вести 2 335 482 солдата Красной Армии, в 1942 году — еще 1 515 221, в 1943-м — 367 806. То есть в целом за 30 месяцев таким образом было потеряно 4 218 509 солдат. Многие из них на самом деле погибли в бою или дезертировали, но основная масса солдат в конечном итоге оказалась в немецких лагерях для военнопленных — если им повезло пережить мучительные первые дни плена. С противоположной стороны немецкие архивные данные указывают, что число пленных красноармейцев в немецких концлагерях варьировалась от минимума примерно в 800 000 до максимума свыше 2 миллионов бывших солдат (см. таблицу 5.2).

Невозможно точно определить, сколько попавших в плен солдат Красной Армии умерло по пути в лагеря для военнопленных; однако отрывочные свидетельства указывают, что эта страшная цифра варьируется в диапазоне от минимум 250 000 солдат до целого миллиона. Например, документ ОКВ (германское Верховное командование) от 1 мая 1944 года утверждает, что 3 291 157 пленных красноармейцев на тот момент уже погибло в плену — в том числе 1 981 000 умерли в лагерях для военнопленных, 1 030 157 были убиты при попытке к бегству и 280 000 погибло при доставке в лагеря{636}.