На улице задул холодный ветер, поднимая с земли пыль и мусор.

– Будет дождь, – сказало Орудие. – Наверное, сильный.

– Наверное. В чем дело?

– Воин-монах узнал, что ты тут, потому что у него в крепости запрятано несколько волшебников. Как именно ты явился, они не поняли, но уже через несколько минут узнали о твоем прибытии.

– Волшебники? Худо для такого человека, как он.

– Намерения у него чистые.

– Намерения у всех всегда чистые, разве не так?

– Ночь извращает людей, которые ею пользуются.

– Это предупреждение лично мне?

– Если придется к месту. Есть и другое дело: вечное чудовище, обитающее под городом, опять воспрянуло. Мы его уничтожили, но оно воскресает снова. Жители Брота без своего князя тьмы никак не могут.

– Хорошо. Спасибо.

– Ты здесь понапрасну теряешь время. Возвращайся в Альтен-Вайнберг.

Хект гневно на нее посмотрел, но никаких скрытых намеков в этой фразе не уловил.

– Твоя правда. Паломничество совершил ради чувств. Возможно, и не нужно было.

– Возвращаемся в дом.

– И снова ты права.

– Я богиня. Я всегда права.

– Это ты так думаешь.

Хект вернулся в столовую, размышляя о том, что он, как это ни прискорбно, недостаточно эффективно использует своих необычных союзников.

– Послушайте все, – объявил он. – Я не только радовался встрече с вами, но и прощался. Будущее мое видится мне в дурном свете. Но я верю, что в Святых Землях нас ждут великие свершения. Мир изменится во многих смыслах, иногда неожиданных, но… Меня действительно мучает дурное предчувствие. А теперь… пора прощаться. Ноя, не плачьте. С Титусом все будет хорошо, может, святым его сделают.

Хект собрал родных. Озадаченный Консент последовал его примеру.

– Что происходит? – прошептал он.

– Точно не знаю. Предчувствие. Быть может, наш душещипательный визит сюда был больше, чем просто очевидной ошибкой.

Палудан Бруглиони и Аддам Хоф застыли с недоуменным видом.

Гаурли подошла к Бруглиони и, не представившись, что-то торопливо зашептала ему на ухо. С помощью этой информации патриарх сможет упрочить свое положение.

Напоследок она повернулась к Хофу:

– Пока вы укрываете своих волшебников, тьма в подземельях Брота будет снова и снова возвращаться к жизни.

Командор ордена хотел ее расспросить, но только молча шевелил губами. Гаурли вышла, и Хоф устремился за ней. На улице никого не было, будто женщина ему примерещилась.

Хотя рыцарь все же заметил крылатое создание на верхушке триумфальной колонны, где раньше не было никаких статуй.

От речей Хекта Анна расплакалась. Ною с детьми отвезли домой. Вокруг Пайпера с Титусом собрались Герис, девочки и Кловен Фебруарен. По настоянию Титуса на этот раз они с Хектом встали лицом друг к другу. Пайпер хотел разрядить обстановку и попытался сострить, что было ему не свойственно.

Сбившиеся в кучу люди повернулись и пропали. В освободившееся пространство со свистом устремился воздух.

Анна гадала, доведется ли ей еще когда-нибудь увидеть Пайпера.

Хект очнулся, не понимая толком, где он и кто он. В комнате никого не было, но продлилось его одиночество не дольше минуты.

Вошел Ривадемар Вирконделет в сопровождении целой толпы. Слуга нес поднос с хлебом, чаем и супом, потом шли цирюльник и портной, следом двое мальчишек тащили большую медную лохань, еще двое – ковер, чтобы под эту лохань подложить, а потом еще и еще – с полотенцами, мылом, благовониями.

– Лейтенант Консент сказал, вы больны, – объявил Вирконделет.

«Снова», – уловил Хект невысказанную тревожную мысль.

– Когда закончите есть, как раз принесут воду для купания.

Хект шлепнул себя по виску:

– Мне такой сон дикий приснился. Казалось, все взаправду.

– Да? – с искренним интересом спросил Вирконделет.

– Так бывает: знаешь, что не взаправду, но сон такой настоящий, что невозможно убедить себя в обратном.

– Мне такие никогда не снились. Разве что один раз, когда лет пять было, привиделись на небе две луны. Спорил с родителями потом до бесконечности.

– Сколько? – спросил Хект. – В смысле, сколько это все продолжается?

– Консент сообщил, что вы занемогли, шесть часов назад. У вас лихорадка была. Говорили непонятно что.

– Где Титус?

– Собирается в дорогу. Через час рассветет. Вы хотели сегодня выступить.

– Что-то не похоже, что выступим. – Хект чувствовал себя выжатым как лимон, в голове по-прежнему царила неразбериха; он потер левой рукой лоб и макушку. – Титус делает из мухи слона.

– Так вы не больны?

– Просто устал как собака. Давайте уже займемся делом. Может, и правда удастся выступить сегодня.

– Вас желает видеть императрица.

– Ну да, как же – выступим.

Элспет была недовольна.

– Я вам уже наскучила, лорд Арнмагил?

У леди Хильды было напряженное лицо. Подавая кофе, она с Хектом не заигрывала.

Они сидели втроем в тихой комнате.

– Простите, ваша светлость?

– С самого возвращения вы ни разу не пришли на вечернюю молитву.

Не пришел. Даже мысли такой не возникало.

– Валялся без сознания.

Поведет ли она себя разумно?

– Знаю. Вы куда-то отправились с Титусом Консентом и теми… существами. Они из вас евнуха сделали?

– Я болел.

– Элспет, лорд Арнмагил, должно быть, очень устал, – пришла на выручку госпожа Дедал.

– Однако якшаться с демонами ему сил хватает.

Логика тут не поможет. Элспет чувствовала себя брошенной – вот в чем дело.

Хильда долила императрице кофе и посмотрела из-за ее спины на Хекта, беззвучно шевеля губами: мол, не оправдывайтесь.

Хект и не оправдывался. Ему сейчас хотелось лишь одного – поспать.

Это желание его беспокоило. Раньше его никогда не тянуло прикорнуть чуть что. Никто из подчиненных ничего посоветовать толком не мог. Никто не понимал, что с ним творится.

Гаурли велела ждать и ложиться спать, когда хочется, со временем это должно пройти.

– От меня нельзя избавиться, словно от какой-то полковой потаскушки, – отрезала Элспет, вперив в него разгневанный взгляд.

И снова госпожа Дедал жестом призвала к молчанию. Она чуть двинула рукой, показывая, чтобы Хект сделал глоток.