перешел из покоев желания в чертог сна и знал, что без его отклика мужчина мало что сможет.

Мужчина дышал хрипло и неровно, будто у него горло перехватило, – но Удрог, дыша легко и часто, уже уснул.

8

А теперь мы расскажем другую историю – историю знатной дамы в преддверии смерти.

Когда весть о кончине барона Кродара достигла замка отставной визирини Миргот, слуги пришли в замешательство. Сказать старой даме теперь же или потом? А может, не говорить вовсе?

В конце концов это представили на рассмотрение пожилому евнуху Яхору, тоже недомогавшему последнее время. Его увешанные гобеленами покои изобиловали лампами, птичьими клетками, пухлыми подушками; подвески люстр постоянно позванивали от бриза, потолки были обиты дорогими тканями, курения дымились на резных столиках и подвесных полках, и всюду теснились зеркала, множество зеркал, одни с ноготок, другие как живот толстяка. Яхор, закутанный в полдюжины шалей, поднял подкрашенные глаза от своего рукоделия – он мастерил что-то из золотой проволоки, мелких ракушек и драгоценных камней.

– Умер барон Кродар? В Элламоне? И вы спрашиваете, говорить ли об этом визирине? – Он пожал плечами под своими покровами. – Почему бы и нет…

И новость полетела наверх, в маленькие голые комнаты, где кое-где стояли деревянные сундуки. В одной из них, не самой большой, лежали на столе запыленные принадлежности для письма. Здесь даже ковра не было, только камышовая циновка. Визириня прилегла отдохнуть, и добудились ее не сразу – впрочем, слуги привыкли к этому. Осмыслив услышанное, она села в своей просторной сорочке на край постели.

– Экая насмешка судьбы… орел умер среди драконьих загонов. Ничего не поделаешь, надо ехать. Говорите, процессия двинется на юг по Королевской дороге только сутки спустя? Приготовьте карету, увешайте ее черными и пурпурными тканями, какие найдутся – больше ничего не заказывайте. Я провожу покойного собрата до Колхари, а после до Гарта.

Слуги переглянулись. Уверена ли визириня? Ведь ей нездоровится. Ее родичи и министры конечно, поймут, если… Визириня выпрямилась.

– Никогда не была неженкой и не намерена начинать. На похоронах будут люди, которых я, скорей всего, больше никогда не увижу. Кроме того, я ни за какие сокровища не пропустила бы такого события!

Не желает ли она в таком случае, чтобы ее сопровождал евнух?

– Нет, Яхор мне ни к чему – он ведь, бедняга, при смерти. Возьму только кучера и горничную. Ту новую девушку – она подходящая спутница для похорон.

«Новую девушку», сорокалетнюю женщину, звали Ларлой, и она прослужила в замке уже пять лет. Раньше она провела полгода в доме барона Ванара, как раз во время его смертельной болезни. Другая челядь находила ее странной, вспыльчивой и въедливой, но сердце у нее было доброе, и хозяйка, лично принимавшая ее на работу последней из слуг, всегда за нее заступалась. Слуг огорчало и то, что визириня едет на похороны, и то, что она оставляет Яхора дома. Бесчисленные хвори евнуха сводились в основном к требованию особых снадобий, особых блюд и заботливого ухода, в то время как визириня, не признававшая никаких болезней, по два-три дня не могла ничего съесть, а засыпать и просыпаться ей становилось все трудней и трудней. Ум ее пока оставался ясным, но порой она страдала от приступов меланхолии, и память ей изменяла – тогда все в замке шло кувырком, поскольку она желала всем управлять сама. В таких-то случаях и обращались к Яхору. Порой люди видели, как хозяйка ранним утром ковыляет по коридору в старых обносках, придерживаясь за стену.

На другой день, еще до рассвета, визириню усадили в карету, укутали в меха, снабдили погребальными дарами и большим запасом провизии. Ларла влезла следом с туго набитой парчовой сумкой, кучер тронул.

Слуги, высоко подняв факелы, долго смотрели вслед. Яхор не вышел проводить; старую даму это как будто не удивило, но все не до конца понимали, в себе ли она сейчас. Временами она обращалась к кому-то, кого здесь попросту не было.

Оставалось надеяться, что новая девушка о ней позаботится.

Выехала Миргот как раз вовремя: ее карета примкнула к процесии через полчаса после прекраснейшего восхода. Траурные занавеси раскачивались, не попадая в такт медленного барабанного боя.

Барабаны, по мнению визирини, на похоронах было вынести труднее всего. Она сидела в углу, и бедру было больно, несмотря на подушку: она уже оставила попытки найти для него удобное положение. Разве она не велела новой девушке сесть в другую повозку? Ей бы хотелось побыть одной. Как видно, нет – вот она, напротив сидит. Не будь ее тут, Миргот, пожалуй, стало бы скучно, несмотря на ее красные ручищи и глупые речи – хотя о чем с ней, с другой стороны, говорить. Теперь она, не иначе, заснет, привалившись к окну головой и разинув рот.

Миргот сморгнула. Кто это сидит напротив нее? Ларла… или кто-то еще? Может, закрыть глаза ненадолго? Это всегда помогает, если хочешь разглядеть что-то. Визириня сидела очень прямо в красном траурном платье. Она очень устала, но спать не могла. Да и не до сна теперь.

– Я знала, что ты будешь здесь, – сказала она тому, кто сидел напротив, – раб ты мой, министр и освободитель. Я только потому, Горжик, и потащилась сюда. Итак, Кродар умер. Какое облегчение для нас обоих, хотя и на разный лад. Не ты ли теперь становишься самым могущественным человеком в Неверионе? Или ты – лишь иллюзия, что может примерещиться утром на туманном лугу? Я, впрочем, из тех, чьи иллюзии, как жестокие, так и благие, составляли в свое время основу власти. Покончив с рабством, ты, Горжик, на целое сословие сократил расстояние между высшими и низшими. Мы, высшие, благодаря тебе сильно понизились. Иногда мне кажется, что это я тебя создала. Всех ли рабов ты освободил? Будь ты нашим любимым сыном, осуществившим наши мечты, мы с бароном Альдамиром поддерживали бы тебя не более рьяно.

Строже всего рабам запрещалось пить и читать. На юге им никогда не разрешали ни того, ни другого, на севере же второй запрет был ослаблен в ту постыдную ночь месяца крысы, когда моя маленькая кузина, обогатившая нас владычица, взошла на трон.

«Нет времени на суды! Всех сторонников Дракона надо убить! Мы хорошо их знаем. А дети их, вашего возраста и младше, станут рабами».

Я стояла рядом с ней в проклятущем тронном зале, когда Кродар это провозгласил. Бедняжка, ступавшая по трупам уже три дня после нашего отъезда из Гарта, искала глазами своего