едва по банке с десяти шагов попадал. А сейчас — прямо снайпер стал! Со ста метров по ростовой мишени, все в грудь кладет! Я вот — еще разов десять, пулемет разобрал и собрал. Еще настрелял много. Знаю, и как из бронетранспортера, и с автомобиля стрелять. Теперь все про него знаю! И других учить могу. Нужда — она все заставит уметь делать! Так оно получается.

Солнце уже оторвалось от горизонта и полностью поднялось в небо. Встречай нас день!

— По машинам! — прозвучала команда от Вия. Все, — вышло время! Время для отдыха и мыслей. Время для того, чтобы принять себя и понять. Решить то, что мы сейчас делаем, это — наверное, единственный в нашей жизни, важный поступок. Единственное, что мы можем сделать полезного! Не для себя, а как — люди. Для других людей. Для женщин, мужчин, для молодых и старых, для хороших и плохих. Не важно это сейчас. Для всех! Для детей, и их детей. Для всех, кто остался жив! Для нашего будущего! А больше ведь некому.

Я еще раз взглянул на небо. Быть может в последний раз... Ветер снова гнал облака. Он словно игривый ребенок, бегущий за мыльными пузырями. Он с легкостью разносил их по небу, создавая из них узоры и просто нереальные, фантастические формы! Горы и равнины, перья и волны. Будто по бескрайнему океану, они плыли, как пушистые кораблики, покорно следуя за ветром. Как и многие тысячелетия назад. И возможно, он также будет их гнать, многие тысячелетия после. С нами, или без нас! Таковы правила Мира. Но хотелось-бы, чтобы с нами.

Технику завели и в утреннее небо вырвались клубы темного, жаркого дыма. Я проверил свое снаряжение: Шлем, латы, и военный бронежилет. Его я надел поверх лат. Так мне показалось понадежнее. Каску я решил сменить на шлем, который изготовили Махал-Махалыч с Толяном еще в Зареченке. Лучше он закрывает голову! Поправил наручи и наголенники. Решил все-таки их надеть. Помню же, как Толяну ногу разодрали. Такое... Все было в полном порядке снаряжение мое!

Дальше оружие осмотрел: Пулемет чист и смазан. Заряжен. Еще коробы в сумке. Заряжены и готовы! Три штуки их, да по сотне патронов в каждом, в ленту заправлены. Пистолет — за пазухой. Тоже — проверен и заряжен. Еще — три гранаты в кармане. Все «Ф-1» — осколочная, оборонительного применения! Разлет у нее правда большой. Ну то, ничо. Я ее могу так далеко зашпульнуть, что не долетят они до нас. Осколки эти!

Все готово! Я вздохнул, сплюнул. Перекрестился еще — так, на всякий случай. Береженого, как говорят — Бог бережет! Затем повесил пулемет на шею и решительно направился к Уралу. Там-же — бомба наша погружена. Здоровенная, серая, гладкая, с хвостом. Будто стальная рыба... Страшная рыба! «ФАБ — 500М-62» — на ней написано. Черные буковки, ровно — строчечкой! Злая в них сила. Смерть там зашифрована. Часа своего ждет.

Залез я в кабину. Васяка сидит за рулем. Серьезный. Хмурый даже! Навидался уже гадин тех. Ага! А в Славном, их и подавно больше будет! Знает. Потому и нервы. Вижу-же, как руки у него подрагивают... И меня озноб чутка пробирает. Помню еще, как прорывался из города этого.

Тронулись мы! Вперед колонна пошла. Танк в голове колонны. Ползет черепаха злая. Ух силище! Орудие приподнял, пыхтит сизой копотью! Лязгают гусеницы по дороге. Мы — следом, бомбу прем. Да «шестьдесят шестой» — за нами ползет. Остатки топлива тянет. Да так, пожитки всякие наши. Еще лекарства, что в базе нашли, и боеприпасы к оружию нашему. Авось и пригодится чего! А в самом конце — БТР. Замыкающим идет. На прикрытии! Чтобы сзади к нам не подобрались, да от окружения отбиться можно было! Так и едем.

Город перед нами!

«СЛАВНЫЙ» — знак проехали. Развязка из бетона пошла. Влево-вправо ответвления. Объездные дороги, что вокруг города проложены. Наша дорога — прямо ведет. Поле мы то проехали уже, что с подсолнухами. На эстакаду зашли. Поднялись повыше. Появились дома разные. Строения, да улицы. Все к верх-тормашками перевернуто! Парк уже видно. Школу детскую — разрушенную, площадку ее для спорта. Там автобус разодранный на две части валяется. Еще проспект центральный. Деревья там вдоль него росли... Нету их. Одни машины обгоревшие стоят! Да мост уже видно, разрушенный, что реку перепрыгивает. Все, будто огромной лопатой перекопано, раскидано. Похерено... Все переломала сволочь поганая... Ну — ничо! Скоро уже. Ждите суки! Хана вам всем придет!

Выдохнул я резко. Выгнал из головы мысли всякие. Чтобы не отвлекали. Поздно уже думать о прошлом. Делать надо! Чтобы настоящее было. И будущее! Нет у нас назад дороги. Только вперед!

Танк ходу прибавил. И мы все следом подтянулись. Нажал Васяка на газ, завыл мотор. И сзади Газик придавил ходу. БТР — выхлопом все обдал, нагнал нас! Видать мужики тоже настрой поймали! Че красться-то?! Кого нам бояться, если танк у нас, и вооружены мы до зубов! Пусть гадины прячутся. Бойся нас! Мы — идем!

Первая улица и выход на проспект. Пробили дорогу. Куча завалов кругом! Машины, деревья, металлоконструкции какие-то. Кустов — внавалку. Еще кирпич, блоки бетона. Лавочки валяются. Танк их прямо сходу разметал. В стороны! Дорогу нам прокладывал. Только облако дыма сизого от него! Ревем моторами, — земля дрожит!

Жарко мне стало. Чую, пот по спине — градом течет. Правда душно и солнышко через стекло переднее припекает. Ага. Лета же середина считай! А тут — еще и латы на мне. Плотно все одето. Не продохнуть стало! Я окно опустил — форточку. Высунул рожу на улицу, на воздух свежий. Полегче сделалось! Смотрю — и Василий, окошко подопустил маленько. Тоже ему жарко видать! Едем.

Пять с половиной километров нам надо по этому проспекту пройти. Кстати, по атласу, он: «Проспект Есенина» — называется. В честь поэта известного! Сергей его звали. Хороший мужик был! Давно еще. Про деревню писал, про березку, да про зверушек всяких