– Ну да, – сказал юноша рассеянно. – Вот же кицунэ-тян просил, чтобы я вывел из Ямы его брата. Ну, вот я и вывел. Только его потом подлечить надо будет. Не всегда же ему теперь птичкой порхать!

– Как, – заикнулся Рыжий. – А ты... А... моя жизнь? – он смотрел вверх, жмурился по-лисьему и прижимал уши.

– О! – взглянув на него, сказал фриландец с иронией. – Тебе так хочется сегодня стать героем? Не беспокойся, у тебя будет такая возможность, и довольно скоро. Всё, – подняв голову и прислушиваясь, сказал юноша. – Вот и мои спутники.

По гребню холма на той стороне ручья шли двое – высокие и, как мне показалось против света, одетые во что-то напоминающее сверкающие доспехи.

– Саёнара, дети, – сказал мальчик, – учитесь хорошо. – Он схватил с перил свою ветхую шляпу, повернулся и начал взбираться на холм. – Оодзи-сан! – закричал он. – Я здесь!

Один из идущих поднял руку в приветствии. Длинноносый обернулся к нам, нахлобучивая шляпу себе на голову.

– Кицунэ-тян, а ты потом приходи в Город, – прокричал он. Оказалось, что за несколько секунд он успел взлезть на приличное расстояние. – Нам с тобой надо будет подумать, как теперь лечить Нику! Та еще задачка, на самом деле... Аптека, не забудь: в день праздника, в В., ровно в двенадцать, плюс-минус пять минут!

Глава 28. Самое слабое звено

1.

Мы шли по широкой каменной тропе. Слева высилась сплошная скала, сверкающая под ярким солнцем глинисто-желтым боком, а справа – тропа обрывалась в пропасть. На дне глубокого ущелья журчал быстрый ручей, а высоко в прозрачном небе чертил круги крупный канюк, время от времени оглашая округу жалобным длинным мяуканьем. На другой стороне ущелья громоздился врезанный в скалу очень маленький и, по-видимому, пустой городок.

Мы теперь почти каждый день бродили по окрестностям: оказалось, что в округе много маленьких городков, это было очень интересно. В этот день за нами увязался ЧП. Не знаю, у кого он спрашивал разрешения: может быть, у Моргана; по крайней мере, теперь он спокойно деловито шнырял у нас под ногами и в ус не дул, когда о него запинался Рыжий.

Рыжий тоже ходил с нами – кажется, он опасался отпускать нас далеко: мало ли, куда мы забредем и где окажемся в назначенный день, а ему очень хотелось участвовать в операции. Но мы и не собирались идти без него.

Откуда просочился этот субъект, я не успел понять: кажется, прямо из щели между камнями. Довольно большое, грузное, одутловатое существо уселось по-жабьи на тропу, загородив нам весь проход. Голова у существа была человеческая, но черты лица неразборчивые, как в тумане.

Пес гулко гавкнул, растерявшись, и присел на задние лапы. Существо вдруг поднялось на ноги, что-то пропыхтело и напыжилось. Теперь оно выглядело практически как человек, только вид у него все равно был всклокоченный и какой-то ущербный. Рыжий хихикнул и показал глазами: субъект немного не касался ногами земли.

– А, опять турист, – проворчал Морган.

Всклокоченный сновидец смотрел на нас, оттопырив губу и пытаясь грозно свести брови.

– Я нашел тебя, – заявил он, не обращаясь ни к кому конкретно. – Ты – Сувлехим Такац, Cetus Album Rare, белка Иггдрасиля! Ты – Гермес Психопомп!

Рыжий прыснул. Надо сказать, слова турист произносил отчетливо, так что надо было попытаться его вразумить. Я сказал:

– Не нужно ругаться. Лучше просыпайся. Вспоминай наяву. И не трави себя всякой дрянью, пропадешь.

Турист чуть-чуть подпрыгнул и повис в вершке от земли, немножко колеблясь от ветра, как непросохшее белье.

– У тебя нет надо мной власти, – строго сказал он, грозя у себя перед носом толстым пальцем. – Назови свое имя!

Его глаза разъехались в разные стороны.

– Дурачок какой-то, прости господи, – пробормотал Морган.

– А ну подъём, – вдруг рявкнул Рыжий, так что я даже вздрогнул. Сновидец воззрился на него, и Баламут немножко показал верхние клыки.

Уж не знаю, что увидел бедный турист. Его лицо исказилось диким ужасом и пошло волнами. Он взмахнул руками, как будто пытался удержаться на ногах, но вдруг осел, как тающий сугроб, и мгновенно стёк на землю: очнулся себе где-то в Лабиринте.

ЧП пренебрежительно фыркнул.

– Осталось мокрое место, – торжественно-печально сказал Рыжий, с трудом удерживаясь от смеха. – Обнажим головы, други!

– Вот из-за таких, как ты, – наставительно сказал ему Морган, – у Фриланда в Лабиринте такая плохая репутация.

– Репутация среди таких, как он? – возразил оборотень. – Ну а потом, Аптека прав: ему следовало выбирать выражения.

– Жалко, – сказал я. – Талантливый парень. Плохо кончит.

Канюк жалобно закричал над ущельем.

– Смотрите, – сказал Морган, указывая вперед.

Стены ущелья впереди сходились поближе, и над пропастью был перекинут тонкий навесной мостик.