Политические страсти доходят в это время до прямых вооруженных столкновений. Крупные полководцы, опираясь на свои войска, захватывают на короткий период власть (Сулла), иногда делят между собой диктатуру (Красс, Помпей и Цезарь) и расправляются со своими политическими врагами, лишая их жизни и овладевая их богатствами (кандидатуры жертв вносились в специальные проскрипционные списки).

Историк Аппиан в своей «Истории гражданских войн» пишет, что убийства, изгнания и лишение имущества стали в это время повседневным явлением; ни один человек не мог чувствовать уверенности в своей судьбе.

После гибели в 53 г. до н. э. одного из триумвиров Красса между Цезарем и Помпеем обостряются разногласия и начинается открытая война, заканчивающаяся диктатурой Цезаря (49—44 гг. до н. э.).

Политика Цезаря, его «единодержавие» и нарушение им республиканских установлений вызывали недовольство со стороны сената. Во главе заговора против Цезаря встали Брут и Кассий. Диктатор был убит заговорщиками во время заседания римского сената в марте 44 г. до н. э. После убийства в Риме началась полоса смут и военных столкновений.

Молодой Октавиан, мстя за смерть Юлия Цезаря Бруту и Кассию, сражается с республиканской армией при Филиппах (42 г. до н. э.), позднее начинается война между ним и Антонием, заканчивающаяся победой Октавиана при Акции (32 г. до н. э.). Лишь после смерти Антония и захвата Египта в Риме, под эгидой Августа, воцаряется мир.

Только при помощи военной диктатуры и консолидации всех сил социальной верхушки римского общества была достигнута стабилизация и выработаны новые важные меры по упорядочению управления провинциями и зависимыми от Рима землями.

В период ожесточенных политических и военных столкновений, предшествующих принципату Августа, в Риме создается обширная памфлетная и политическая литература, лишь в ничтожной части сохранившаяся до наших дней. Крупнейшие политические деятели выступают с мемуарами, историческими монографиями, посланиями (Цезарь, Саллюстий, Цицерон).

Получает широкое распространение риторическое образование, столь важное для государственного деятеля. Каждый хочет стать искусным оратором, так как в борьбе группировок требуются искусные и красноречивые защитники интересов отдельных «партий». Форум гремит от словесных битв, на которые стекаются толпы народа. Однако риторическое обучение было доступно немногим, так как проходило на греческих образцах.

Народная партия «популяры», в которую входили многие представители всаднического сословия, недовольные сенатом, выдвигает латинских риторов, которые ведут обучение на латинском материале. Против них ополчается сенат, желающий сохранить свои привилегии в этом важном деле. До нас дошел памятник движения латинских риторов «Риторика к Гереннию» — трактат неизвестного автора, составленный около 90 г. до н. э. В нем излагаются основы эллинистическо-римского ораторского искусства, иллюстрируемые латинскими образцами.

Проблемы стиля ораторской и прозаической речи оживленно обсуждаются крупнейшими государственными деятелями и первоклассными ораторами (Юлием Цезарем, Цицероном, Гортензией и др.).

В этой области создаются оригинальные теории; вырабатывается стиль «периодической речи», исполненный характерного римского своеобразия; складывается и окончательно оформляется язык латинской прозы, «классическая», или «золотая», латынь, со своими синтаксическими законами и богатством выразительных средств.

Рим становится в это время уже самостоятельной культурной силой, диктующей свои вкусы и требования многочисленным греческим философам, риторам, скульпторам и художникам, наводняющим «Вечный город». Всюду, начиная от Кампанской стенной живописи и кончая центром общественной жизни — Римским форумом, создается своеобразный сплав — греко-римское единство, явственно окрашенное в римские тона.

Греческие философы Полибий и Панетий еще в середине II в. до н. э. пытались приспособить свои философские теории к потребностям римского нобилитета. Так было создано учение об идеальном строе Рима, совмещающем в себе олигархию, монархию и демократию, и дано научное обоснование гражданских «доблестей» римского аристократа в духе стоической философии, своеобразно истолкованной для «римских нужд» Панетием. Продолжая эти тенденции, крупнейший государственный деятель и писатель I в. до н. э. Цицерон пишет ряд философских трактатов. Однако этот оратор и консул является представителем уже иной эпохи. Считая, как и его предшественники, государственную деятельность единственным занятием, достойным настоящего гражданина, он между тем постоянно покидает ее для своих уединенных штудий и философских раздумий. Колеблющийся в своих решениях, чувствительный и порой сентиментальный, он олицетворяет собой тот новый тип человека, который приходит на смену суровому Катону и Аппию Клавдию.

В это время во всех областях культуры происходит как бы накопление тех элементов, которые приведут позднее к расцвету римской литературы и искусства в конце I в. до н. э. — в начале I в. н. э. («век Августа»).

Старые нравственные нормы и религиозные установления теряют свое значение в обстановке жестоких битв, убийств и произвола диктаторов.

Сходят со сцены старые монументальные жанры прошлого: торжественный эпос, трагедия и комедия. Расцветает поэзия «малых форм», вдохновленная александрийцами, дающая максимальный простор для выражения субъективных чувств и личных переживаний, ценность и значительность которых открывают поэты-неотерики. Однако тяжелая, полная противоречий римская действительность мешает этим новым тенденциям развиться в полную меру. Мировоззрение многих писателей и поэтов этого периода пессимистично. Потеряв старые устои, разуверившись в прежних истинах, они часто еще не в состоянии выработать новые. У них иногда нет определенной системы нравственных ценностей, стройных и законченных взглядов, но своими подчас гениальными озарениями они прокладывают новые пути римской литературе.

В области архитектуры и изобразительного искусства также заметны поиски нового. Сулла, Помпей и Цезарь украшают Рим парадными сооружениями по образцу эллинистических построек, однако в немногочисленных сохранившихся до наших дней памятниках этого времени эллинистические элементы сочетаются с римскими. В то время как греческие храмы, украшенные колоннами, были рассчитаны на обозрение со всех сторон, в римских главное значение придавалось декоративному оформлению фасада. Строительная техника римлян, употребление кирпича и цемента позволяла строить сооружения иного типа, чем греческие. Римские архитекторы используют арку и куполообразные покрытия, применяя греческие колонны и скульптуры лишь для декоративного украшения. Огромное количество греческой скульптуры привозится в это время на кораблях из Греции. Оригинально-римские и италийские мотивы находят воплощение в надгробных рельефах и памятниках. Так, например, богатый пекарь Еврисак из Остии, расположенной неподалеку от Рима, поставил себе огромный трехъярусный памятник. Нижний его ярус состоял из столбов, символически изображавших бочки с мукой, стены второго яруса были пробиты круглыми отверстиями, а на верхнем, сделанном в виде фриза, был изображен весь процесс изготовления хлеба в древности. Подобных памятников, проникнутых характерным италийско-римским реализмом, не знало эллинистическое искусство.

В области скульптурного портрета заметен известный синтез греческого и римского. Стремление к художественному обобщению сочетается с желанием выдвинуть на первый план индивидуальные особенности. В сохранившемся в поздней копии, восходящей, однако, к подлиннику, созданному в I в. до н. э., бюсте Помпея полководец изображен некрасивым