– Можно подумать, ты это слово в те годы знал.

– Тоже не знал, но мне было все равно. Я не интересовался именно той деревней или судьбой твоего предка, они для меня были одними из многих. Не хватало еще запоминать каждую деревню, которую я уничтожил! А вот он страдал, глядя, как умирают все, кого он любит. Когда у него на руках погибли его родные, он решил выжечь всю деревню, чтобы остановить заразу, а заодно и себя – не оправдавшего их надежды. Как видишь, твой род никогда умом не блистал. Он сильно обгорел, он уже умирал и, возможно, если бы Огненный король нашел его чуть позже, мы бы с тобой не разговаривали. Но этот предатель пришел на пепелище слишком рано, вылечил ту обугленную головешку, что осталась от твоего предка, начал обучать его. Вот тогда Инанис и стал досаждать мне!

Серапис старался быть насмешливым, делал вид, что первый лорд Инанис был лишь жалкой мошкой, мельтешащей перед глазами. Но Катиджан слышал в его голосе эхо давней злости. Похоже, тот чудом выживший, обожженный и полный жажды мести мальчишка сыграл не последнюю роль в поражении Сераписа. Он запомнился настолько, что его имя осталось в памяти чудовища на века.

– Всего один человек, – задумчиво произнес Серапис. – Если бы он сгорел тогда, тебя бы здесь не было… А может, Огненный король и вовсе проиграл бы в той битве! Это забавно и учит нас лишь тому, что врагов всегда нужно добивать. Что ж, тогда это мой второй шанс, потому что ты не уйдешь отсюда живым.

– Возможно, но это будет непросто.

– Проще, чем ты думаешь.

Серапис небрежно махнул рукой в его сторону, и насекомые сорвались с места. Все они – парившие в воздухе, ползавшие по земле, замершие на стенах и потолке, – устремились теперь к Катиджану. В Сивилле все еще продолжалась битва, но Серапису было плевать, что станет с его союзниками, он отнял у них всю помощь, что раньше давал им, и сосредоточился только на колдуне.

Катиджан знал, как уничтожить этих тварей, но не представлял, что их будет так много. Он приготовился, призывая силу, но завершить заклинание попросту не успел – это стало не нужно, насекомых Сераписа остановили без него.

Черное облако встретилось со светлым, переливающимся, спустившимся к ним с неба. Шум крыльев саранчи заглушил шум других крыльев, а Серапис, сосредоточенный на единственном противнике, не заметил, когда у них появилась компания, пока не стало слишком поздно.

Над роями черных, видоизмененных насекомых кружились стрекозы. Десятки, сотни тысяч – Катиджан еще никогда не видел так много! Они, блестящие, яркие, казались ожившей радугой, единой энергией, заполнившей воздух. Но даже в своей красоте они оставались смертоносными: они прилетели сюда не отвлекать чудовище, они убивали. Золотые стрекозы налетали на саранчу. Зеленые стрекозы поднимали в воздух пауков. Синие стрекозы жалили крупных, на первый взгляд неуязвимых жуков. Эти стрекозы тоже не были простыми насекомыми, в них скрывался яд, делавший их совершенными маленькими охотниками. Они были проработаны гораздо лучше, чем армия Сераписа, раньше не встречавшая такого сопротивления. Катиджан знал, в чем секрет: все они несли в себе частичку живого существа, созданного самой природой, а значит, они были детьми этого мира больше, чем выродки чудовища.

Часть стрекоз подлетела к Катиджану, закружилась рядом с ним, а спустя мгновение обернулась хрупкой девушкой с сине-зелеными волосами.

– Ты такой беспечный, – заметила Эйтиль. – Сразу в омут с головой – как это типично!

Колдун просто смотрел на нее, не в силах вымолвить ни слова, а такое с ним случалось редко. Он ведь хотел уберечь Эйтиль от этой войны! Дриада и без того пострадала, она чуть не умерла. Великие Кланы быстро вылечили ее тело, но Катиджан видел, что ее душе нужно гораздо больше времени, чтобы восстановиться. Эйтиль плакала по ночам, боялась теней, не позволяла ему выключать свет в доме.

Тогда он и решил, что она больше не должна участвовать во всем этом. Он запретил ей сопровождать его на миссии в Сивилле, дал ей время восстановиться, она это заслужила. Он был уверен, что Эйтиль в безопасности!

А она стояла здесь – и она не была беспомощной. Похоже, дни отдыха и покоя пошли ей на пользу: Катиджан еще никогда не видел ее такой сильной. Да что там говорить, даже высшие дриады, королевы, не обладали такими способностями! Она создала столько насекомых, что сам Серапис не мог угнаться за ней, это было за гранью возможностей ее рода.

В такие моменты Катиджан и вспоминал, что она выросла в Эдене. Еще в детстве она была облучена магическими кристаллами, во много раз увеличившими ее врожденный дар, а безжалостная реальность заброшенного кластера заставила ее использовать всю боевую мощь этого дара. Эйтиль, пусть и не относящаяся к Великим Кланам, была идеальным противником для Сераписа.

Он быстро понял это – и отступил. Черные насекомые больше не появлялись, а тело Сераписа вспыхнуло зеленым сиянием, меняя форму.

– Он перевоплощается, – предупредила дриада.

Катиджан наконец опомнился:

– Эйтиль, что ты здесь делаешь?!

– Тебя спасаю, – пожала плечами она. – Работа такая.

Она больше не была тем хрупким, еле живым созданием, которое он чудом спас в подземелье. Его Эйтиль наконец снова стала прежней – она ничего не боялась, она пришла сюда, зная, что заглянет в глаза самой смерти… ради него.

Он восхищался ею за это и вместе с тем злился.

– Я просил Амиара не рассказывать тебе об этой битве!

– За это, кстати, ты у меня еще получишь! Но Амиар мне ничего не рассказывал.

– Тогда как ты узнала?

– Цезарь, – широко улыбнулась Эйтиль.

– Мать его за ногу, трепло рыжее…

– Не ругайся, пожалуйста. Он поступил правильно. Я бы никогда не простила тебя, если бы ты скрыл это от меня! Тебе не нужно меня постоянно защищать. Я люблю тебя и хочу быть с тобой рядом всегда… Странно, что Цезарь понял это раньше тебя!

Не только Цезарь… Катиджан вдруг вспомнил, что Амиар позволил Дане идти с ним, а не заставил ее отсиживаться в другом кластерном мире под защитой Великих Кланов. Видимо, есть в этом какая-то странная, понятная лишь сердцу правда… Но как до нее дошел Цезарь – большой вопрос.

Сейчас не было времени выяснять это: энергия Сераписа снова становилась стабильной, он закончил изменяться.

Катиджан обнял дриаду, прижимая ее к себе; от ее волос пахло степными травами. Эйтиль казалась ему такой ранимой, такой беззащитной, что легко было забыть: это ее магия только что уничтожила покорную армию Сераписа.

– Я благодарен тебе за то, что ты пришла, – прошептал он. – И я люблю тебя. Но сейчас ты должна отступить.

– Я знаю, – неожиданно легко согласилась Эйтиль. – Я бы хотела пройти весь этот путь с тобой, но я понимаю, что буду путаться у тебя под ногами. Я слышала, что он сказал про твоего предка, это битва твоего рода. Но я буду ждать тебя здесь, без тебя я не покину Сивиллу. А теперь не беспокойся обо мне, сделай то, что должен!