Он был выше, сильнее и тяжелее, сдвинуть его с места оказалось непростой задачей. Но попробуй-ка, постой столбом, когда вокруг тебя скачет – ну, пытается скакать – кто-то упрямый, как заедающий замок, и жизнерадостный, как будильник. Быстрее, быстрее – они закружились, пока площадь не начала раскачиваться у Летиции под ногами, а брусчатка не прыгнула навстречу.

– Эй, поберегись!

Испуганные голуби взвились в небо – шумная, беспорядочная стая.

Летти упала на одно колено, тяжело дыша. Белый выждал несколько секунд, а затем помог ей подняться.

– Зачем, о прекрасная? – Голос звучал мягко и как- то… по-настоящему. Так странно и реально одновременно, как если бы получилось разглядеть в прорезях лисьей маски глаза.

«Интересно, а как он выглядит под всеми своими тряпками?»

При мысли об этом накатил жар. К счастью, румянец можно было списать на незапланированные физические нагрузки.

– Просто так, – пожала плечами Летиция и, улыбаясь, потянулась к нему – сперва огладив шею сзади, а затем выше, запуская пальцы в чёрные волосы. Маска держалась на верёвочках; это оказалось полной неожиданностью. – Ты слишком много думаешь. Слушай, мы, конечно, внезапно свалились друг на друга, и у каждого за спиной своя сложная и муторная история, психологические травмы, потери и обретения. Первый шок миновал, пришло время строить коварные планы и всё такое. Но, знаешь, иногда надо просто отдыхать. Немного отпускать себя на волю, понимаешь?

– Боюсь, о прелестная, если я отпущу себя на волю… – начал он насмешливо, и Летти мстительно ущипнула его за ухо.

Судя по сдавленному вздоху, точка была очень даже чувствительная.

– Когда у тебя перебор пафоса в жизни, то и проблемы тоже становятся пафосными. Нужно добавить немного ерунды, и они превратятся… в какие?

– В ерундовые? – опасливо уточнил Белый, не предпринимая, впрочем, попыток отстраниться.

– Бинго! – просияла Летиция. – А потому сейчас мы идём развлекаться. Если уж выбирать жанр своей жизни, то пусть это будет комедия. Или приключения на худой конец.

Если что и прививали занятия мастерством Складных Речей, так это чувство уместности. Преподаватели называли его «обострённой интуицией», но Летти считала, скорее, чем-то вроде хорошего вкуса, умения балансировать в рамках безупречного стиля. Она не раз замечала, что если какие-то слова идеально подходят к моменту и к обстановке, мир услужливо подшлифует все выпирающие углы и несуразности, дабы не нарушать гармонию.

Так и сейчас – возникшее было напряжение улетучилось. А Белый без видимых усилий подхватил её на руки, прижал к себе и, разбежавшись, легко перемахнул через белую колоннаду, через турникеты и билетёров, приземляясь уже внутри парка, и осторожно отпустил Летицию. Переждав головокружение от прыжка, она подбежала к информационному стенду и разжилась картой, пестрившей указателями и смешными мини-комиксами.

– Куда направимся сначала? Можно начать с чего- то попроще, например, с колеса обозрения. Хотя тебе, наверное, после полётов над городом… Оу! – удивлённо воскликнула она, обернувшись.

Белый Лис, как заворожённый, пялился на обыкновенную детскую карусель.

– Люди катаются в огромных чайных чашках, в пирожных и фруктах, – слабо выдохнул он. – И верхом на гигантских мышах. Кому вообще в голову пришло такое? В каком пьяном сне можно вообразить подобное?…

Летиция сощурилась, потом заглянула в карту и просияла:

– А, всё просто. Пару лет назад вышел мультик, ужасно популярный, назывался вроде бы «Рикки, Нина и марципан». Ну, про детей, которые съели уменьшающие конфеты и оказались запертыми в праздничную ночь внутри витрины кондитерского магазина. В общем, довольно весело получилось, и заглавная песня взорвала радиоэфир… Не в буквальном смысле, конечно, я имею в виду, что многим она очень понравилась, – поправилась Летти на всякий случай.

– Мультик, – задумчиво протянул Белый, точно слово на вкус пробуя. – Ты упоминала, о предусмотрительная, что мы сегодня тоже станем что-то смотреть. Тоже мультик?

– Нет, боевик, – засмеялась она, представив фантастическое появление двух фриков в зале посреди детского сеанса. – Хотя если задуматься, то не так уж сильно мультики отличаются от фильмов для взрослых. В «Рикки и Нине», например, герои тоже сражаются – с огромными мышами, с кукольной мафией, даже с Призрачным Вором. Ну, а карусель сделали для тех, кто хочет снова погрузиться в атмосферу истории, так сказать, продлить эффект. Хочешь прокатиться?

Вместо ответа Белый подхватил её под локоть – и потащил к карусели. Окончания сеанса он дожидаться не стал, высмотрел пустую чашку, ярко-малиновую с золотыми узорами, и заскочил в неё на ходу.

Естественно, вместе с Летицией.

В кресло, рассчитанное на хрупкие детские кости, она втиснулась с некоторым трудом. Белый в соседнее не поместился и устроился прямо на истоптанном полу, нисколько не смущаясь своего положения. Внутри чашки пахло старой пластмассой, пылью и чем-то кислым; золотистая краска узоров изрядно облупилась, а под кромкой бортика уместилась окаменелая коллекция прилепленных жвачек. На дверце было тщательно выцарапано «школа зло», в одно слово, точно какое-то наречие образа действия: скучно, облезло, школазло. На другой стороне карусели хныкал ребёнок и просился к бабушке.

«Может, куда-нибудь ещё сходим?» – хотела спросить Летти и прикусила язык.

В соседнем домике-пирожном, полминуты назад совершенно пустом, кто-то явно шевелился, точнее, плавно колебался, словно в ускоренном темпе поднималось тесто на дрожжах. Заполнив всю кабинку, тёмная призрачная масса застыла, заблестела, как карамель, покрылась сеткой трещин…

…и с хрустом разлетелась, выпуская на волю мышей размером где-то по колено взрослому человеку и полупрозрачных безглазых девочек в красивых платьях, видимо, «кукол». А чашки разом забурлили, задымили, наполняясь зеленовато-коричневым чаем, иллюзорным, конечно, однако тёплым и щекочущим по-настоящему.

Крики грянули со всех сторон разом.

– Ой! – Летиция не выдержала и вскочила на ноги, чуть не перевалившись через бортик. – Это ты? Зачем?

Одна мышь взвилась в изысканном пируэте и врезалась ей в грудь, от удара распадаясь клочьями тумана; было похоже на удар воздушным шариком, только пушистым и пищащим.

– Как же – «зачем»? – откликнулся Белый с деланным удивлением. – Разве люди не садятся в эту твою карусель, дабы предаться сладостным воспоминаниям? Я всего лишь немного помог.

– Ага, и перепугал несчастных детишек!

Белый с каким-то аномальным кошачьим удобством расположился в чашке, спиной опираясь на один край, а ноги закинув на другой; лисья маска носила выражение крайнего смирения.

– Дети, о прекрасная, не боятся чудес, потому что не думают о смерти. Если бы я… То есть если бы великий демон явился перед ними во всём блеске своей силы, то его б тут же оттаскали за хвост и подёргали за усы.