– На такси? Да, пешком тут далековато…

Так, болтая, они покинули парк аттракционов. Инцидент в доме ужасов по взаимному – безмолвному – соглашению решили замять, но Летиция понимала, что рано или поздно объясниться придётся.

«Всё потом, – думала она, вызывая такси. – Сначала – цветы и обед… или ужин? Нам определённо нужна пауза, передышка. А то уже глаза разъезжаются…»

Чешуйчатое глазастое существо размером с кошку, притаившееся у мусорного бака, ей определённо померещилось.

Если что и роднило Летти с городом, куда она переехала больше десяти лет назад, так это сложные отношения с везением, логикой и в целом с родом человеческим. Сити начали строить всего два века назад, но взялись за дело с размахом – лихо и разухабисто. Начать хотя бы с того, что холмистая местность, изрезанная бесчисленными глубокими оврагами и бурными речушками, долгое время вообще считалась непригодной для возведения чего-либо, кроме охотничьих времянок или рыбачьих навесов.

«Да ну, ерунда какая-то, – сказали первопроходцы. – Законы градостроительства – для слабаков».

Исходя из этого, собственно, они и продолжили действовать.

Невозможно проложить прямые дороги? А давайте тогда пророем холмы насквозь, под землёй оно даже лучше – солнышко не припекает, дождик не донимает.

Речки мешают? Так мостов наделаем всяких, покрасивее, от туристов отбоя не будет!

Нельзя строить здания выше четырёх этажей и заводы? Ну так давайте натыкаем по округе пока то, что можно, а там авось научный прогресс шарахнет.

И ведь шарахнул же!

Казалось, что само существование Сити бросает вызов учёным, архитекторам и инженерам. Сколько диссертаций было защищено, сколько консерваторских судеб разрушено – не перечесть! Город рос, словно какой-то безбашенный монстр, набивая пещеру сокровищами: чуть дальше на север, где холмы переходили в такие вполне себе полноценные горы, обнаружили и железо, и уголь, а на равнинах стали добывать известняк и доломит. Разбогатев на добыче и переработке, Сити получил в глазах человеческих ещё большую притягательность, почти гипнотическую. Если здесь что-то делали, то оно было либо самым-самым, либо вопреки.

Самая первая телебашня.

Самый большой театр.

Небоскрёб, возведённый по особой технологии там, где этого ещё никто и никогда не делал.

Апофеозом стали Воздушные Сады.

«Часть территории вы освоили, конечно. Вон, даже до залива добрались, – брякнул однажды некто высокопоставленный и скептически настроенный. – Но вот этот дикий-дикий участок с перепадами высоты в четыреста метров вам вечно глаза мозолить будет».

«Да вы что? – флегматично отозвался мэр, правнук тех самых первопроходцев. – А по-моему, вам».

И набрал пару номеров, созывая потомков гениальных безумцев, которые положили начало Сити. А через тридцать лет на пустыре, где глубокие каменистые расщелины прежде соседствовали с островерхими возвышенностями, раскинулся парк. Девяносто видов только деревьев, каналы, водопады, ручьи, застеклённые оранжереи… Изломанность рельефа на руку сыграла – здесь было теперь на редкость живописно, а необходимость передвигаться в основном на фуникулёрах и по подвесным дорогам лишь добавляла романтики. Воздушные Сады хорошо пропиарили в местной и иностранной прессе, обозвав «невиданным чудом света».

Неназванный высокопоставленный чиновник, говорят, то ли удавился от зависти, то ли съел собственный галстук.

Мэр наконец-то ушёл на пенсию, овеянный славой.

– … ну, а мы получили самое чудесное место для отдыха, какое можно вообразить, – закончила Летиция длинный рассказ. – И хорошие поступления в бюджет, спасибо туризму. Эй, ты слушаешь?

– А? – рассеянно откликнулся Белый. И честно добавил: – Нет.

Летти проследила за направлением его взгляда и улыбнулась:

– Это глицинии, – повела она рукой, указывая на деревья с широкими сплющенными кронами, словно бы сплошняком увешанные пушистыми гирляндами – лиловыми, розовыми, белыми. – Они уже отцветают, жаль, мы самый пик не застали.

– Я знаю, – мягко ответил он. – В императорских садах, недалеко от того места, где я родился, тоже росли. Впрочем, не имеет значения. Пройдём же в парк. О, счастливая, счастливая моя доля, дважды отмерено мне удовольствие!

– Почему это? – заинтересовалась Летиция, направляясь к кассам. В отличие от парка аттракционов, очередей здесь особенных не было.

– Буду любоваться и цветами, и тобой, о прекрасная.

– Жаль, не могу вернуть тебе комплимент, – покаянно вздохнула она. Белый споткнулся и, удерживая равновесие, замахал руками самым неизысканным образом. – Тебя ведь, собственно, и не видно. Что не под маской, то под хламидой. То есть я хотела сказать «под роскошными одеждами, что ниспадают складками до земли».

Не успела Летти договорить, как он исчез. В горле сразу пересохло; за весёлыми приключениями и перепалками как-то совершенно позабылся первый момент страха и это совершенно серьёзное «я тебя съем». Но стоило Белому Лису скрыться, а значит, перевести её из разряда «своих», посвящённых, в категорию случайных прохожих – сразу всё прекрасно вспомнилось.

Здесь, рядом с Воздушными Садами, даже в ясные, жаркие дни на границе между поздней весной и началом лета, царила прохлада. Вход в парк располагался в низине, подъездная дорога долго-долго петляла между заросшими холмами; кое-где в глубине живописных чащоб виднелись особняки, большей частью сделанные «под континентальную старину», но довольно новые: когда Сады только открылись, многие проницательные дельцы закупили себе участки по дешёвке. С тех пор цена на окрестные земли только росла, дома и участки переходили из рук в руки, оставаясь просто предметом инвестиций: мало кто из приобретателей решался обосноваться тут надолго и таким образом упустить выгоду.

Истошно орали птицы; из касс, в которые упиралась мощёная булыжником мостовая, доносилась негромкая бодрая музыка; на автостоянке поодаль кто- то курил крепкие дешёвые сигареты, и смешивался с мощным, сладким и чуть затхловатым ароматом отцветающих глициний.

– Эй… – Летиция сглотнула. Потом взяла себя в руки и придурковато улыбнулась: – Эй, если ты прячешься, потому что хочешь сэкономить на билетах, то с радостью сообщаю, что Воздушные Сады – одно из немногих мест в Сити, где твой вид будет вполне гармонировать с окружающей обстановкой.

Совсем рядом послышался смешок. Летти обернулась – и никого не увидела.

– Я не беспокоюсь об этом, о прекрасная. Что до моих одежд… Есть время для тайн – и время, чтоб обнажить истину.

На плечи ей легли две ладони; сильные тонкие пальцы оканчивались не ногтями, а когтями – прозрачными, красивыми, аккуратно подпиленными, но слишком уж хищными.

– А сейчас – время стать невидимкой и напугать бедную беспомощную недеву? – со вздохом поинтересовалась Летиция, с трудом подавляя порыв дотронуться до злосчастных когтей.