Куплайс: Да, 18 марта у станции Блидене он своим телом закрыл амбразуру фашистского дзота.

[…]

Ян Розе: Когда я узнал, что немцы стали сдаваться, что войне – конец, то, честно признаюсь, заплакал. И первая моя мысль была о товарищах, которые погибли на пути к этому дню. Вообще – многие плакали. И не стыдились своих слез.

[…]

Николай Куплайс: У меня день 8 мая сложился интересно. Еще на рассвете я в бинокль разглядел, что немцы снимаются с позиций – сматывают телефонные провода. Собрал я человек пять своих разведчиков – посмотреть, что будут фрицы дальше делать. А они быстрым шагом – по лесной дороге. Мы – им наперерез. Обогнали и командуем: «Руки вверх!» А немцы – было их человек восемь-десять – за автоматы. Пришлось открыть огонь. Не знал я тогда, что это были мои последние выстрелы на войне… А немного позже видим: на всех окрестных хуторах вывесили белые флаги. Выходит, сдаются фрицы! Заметили еще одну позицию, на горушке. Не скрываясь, пошли. Гитлеровцы повысовывались из окопов, во все глаза на нас смотрят. Но стрелять и не пытаются. Подходим ближе, кричим: «Хенде хох! Капитулирен». А нам на чистейшем латышском языке отвечают: «Нет приказа!»

Ян Розе: Почему на латышском?

Николай Куплайс: Оказалось, те позиции занимали латыши из 19-й дивизии СС… Я потребовал – откуда только решимость взялась – связать меня с их командиром батальона. Договорились: в 14.00 на таком-то хуторе батальон сложит оружие. И бегом – к своим. Сейчас-то понимаю: сильно мы тогда рисковали. Ведь запросто могли нас прикончить. Но уж очень хотелось мира! По дороге к своим, на каком-то хуторе, оседлал я лошадь – белую к тому же – и как важный полководец подскакал к штабу. Доложил, что договорился о капитуляции. Тут меня как героя приняли. И ордена всякие наобещали, и крепенького в граненый стакан налили, и новую звездочку на погоны почти что прикрепили… Словом, праздник получился. К 14 часам были мы на том хуторе. А там – ни души. Тут на меня – крик. Такой-сякой, с кем договаривался, под суд и прочее и прочее. Что оставалось делать? Взял я своих ребят и снова – на те же позиции. «Вы что же, говорю, мать вашу так, обещали сдаться, а сами в кусты! А ну, собирайтесь!» Привели мы тогда целый взвод. С того и началась массовая капитуляция в районе расположения полка.

Диалог приводится с сокращениями по изданию: Курпнек Г. Память. Диалоги неубитых солдат. Рига: Авотс, 1984. С.177–180.

Последний день войны

Константин Лапин

Автор – советский писатель Константин Кириллович Лапин (1914–1971), автор посвященных Великой Отечественной войне сборников рассказов «Переправа» (1954), «Военный корреспондент» (1962), повести «Сердце сержанта» (1959). В послевоенные годы опубликовал очерки «На Волге широкой»(1951), «Три поездки в Жигули» (1955), «Победа на Волге» (1957), «Разговор о любви и семье» (1957), «Поговорим о красоте человека» (1962) и др., а также повесть «Простая история» (1958) и рассказ «Вот она какая, любовь!» (1960). Главными темами его произведений были – борьба за справедливость. В годы войны К.Лапин служил военным корреспондентом и оставил, пожалуй, самое красочное описание капитуляции Курляндской группировки вермахта в Латвии в последний день войны.

Зимой сорок третьего года войска 2-го Прибалтийского фронта вели тяжелые наступательные бои, буквально прогрызая оборону противника. Враг превратил в опорные пункты каждый холм и высотку, берега озер и болотистые низины, не промерзающие даже в сильные морозы.

Холода неожиданно сменились снежными метелями, ростепелью с туманом. Неужели древняя псковская земля чует дыхание далекой еще Балтики! Ни танки, ни авиация не могут действовать, а значит, продвижение снова приостановилось.

Именно в эту пору, незадолго до нового, 1944 года, меня вызвал начальник политуправления фронта генерал-лейтенант А.П. Пигурнов. Я занимал должность писателя в редакции фронтовой газеты, писал статьи и заметки, очерки и рассказы, не чураясь, как положено в газете, никакой работы, скажем, рифмованных юморесок для отдела «Синяки и шишки» (на Брянском фронте он назывался «Осиновый кол»).

– Нужно написать гимн нашего фронта, – сказал Афанасий Петрович. – Нy, не гимн, это, пожалуй, слишком громко. Просто хорошую маршевую песню. Такую, чтобы ее исполнял фронтовой ансамбль, пели солдаты на отдыхе и марше.

Помнится, на всякий случай я спросил, каким должно быть содержание песни-марша, ее направленность. Генерал удивился вопросу. Направление одно – Балтика! Разве не ясно, чем живут и дышат, о чем мечтают сегодня воины-прибалтийцы?!

Сами собой вылились на бумагу слова о том, как «леса и болота проходит пехота, буксуют машины в грязи», как балтийцы, воюя уже два года «в снега, в непогоду на юге и в Брянских лесах», мечтали увидеть родные морские просторы. Впрочем, процитирую припев песни:

Мы увидимся скоро, Родимое море,

Балтийское море, с тобой.

Встретим братьев и близких,

Здравствуй, край Прибалтийский,

Нашей Родины край голубой.

Композитор нашего фронта гвардии старшина Леонид Шохин, с которым мы к тому времени уже создали несколько лирических и строевых песен, написал отличную музыку на мои стихи. Сурово-неторопливая вначале, словно песне приходится пробиваться сквозь лесные завалы и топи, она затем разливается широко и свободно, как волны на морском просторе.

Воины-прибалтийцы пронесли эту песню до берегов седой Балтики. Стрелки латышского корпуса, входившего в состав нашего фронта, пели ее на своем языке: поэт-воин Арвид Григулис перевел песню на латышский язык. По сию пору маршем «Здравствуй, край Прибалтийский!» открывает праздничные концерты ансамбль песни и пляски Прибалтийского военного округа.

Но вернусь в те, навсегда памятные дни, когда наша фронтовая редакция стояла в небольшом литовском городке Виекшняй. Уже реял над поверженным рейхстагом алый стяг Победы, уже свободно вздохнули люди мира, а здесь, в Прибалтике, все еще погромыхивали пушки. Понимая, что все происходящее вокруг становится историей, войдет в историю навечно, я особенно подробно вел записи в своем потертом блокноте военного корреспондента. По ним и постараюсь восстановить события последних дней войны, фамилии героев, места, где кончились бои…

Рабочая гвардия Победителей. С первых дней войны рядом с воинами Красной армии сражались латышские добровольцы из числа коммунистов, ветеранов интернациональных бригад времён гражданской войны в Испании и членов Рабочей гвардии

Отрезав немецкую группу армий «Север» от группировки «Центр», выбив оккупантов из Советской Эстонии, Литвы и большей части Латвии, славные воины-прибалтийцы прижали к морю на Курляндском полуострове около 33 отборных немецких дивизий. Противник сильно