— Я люблю тебя, — говорю я Джейде, надеясь, что Дэни сможет меня услышать. — И всегда буду любить.

— Не важно и сентиментально. Я задала тебе вопрос. Ответь на него.

— Да. Она лучше тебя предсказывала движения Карги, — сухо отвечаю я. — В Дэни есть огонь, которого тебе недостает. Ее инстинкты были безупречны, она была гениальна.

Глаза Джейды суживаются, ноздри раздуваются.

— Я тоже безупречна. Я гениальна.

— Отдай мое копье.

Она склоняет голову набок, словно о чем-то размышляя, а затем снимает с руки браслет Крууса и протягивает его в направлении моего голоса.

— Логика подсказывает мне иной выбор.

О нет, не подсказывает. Логика подсказала бы ей оставить у себя и копье, и браслет. А не отдавать мне то, от чего ей не стоит отказываться. Интересно.

— Возьми браслет, — настаивает Джейда. — Это имеет смысл.

— И в чем же смысл того, чтобы позволить тебе оставить мое копье?

Изумрудные глаза сверлят пространство там, где я стою, словно пытаясь проявить меня в нужной ей форме силой неумолимого взгляда.

— Я убиваю. Это то, чем я занимаюсь. Такова моя природа. Такой она была всегда. Я никогда не меняюсь. Не путайся у меня под ногами. Иначе ты потеряешь право свободного прохода.

Браслет звякает о брусчатку у моих ног.

Джейда исчезает.

-Чего ты ждешь? — спрашивает Светлая Королева, пытаясь, но не в силах скрыть страх за величественным фасадом. — Скрепи наш договор и посети Дублин.

Она боится его целовать.

Когда-то она не могла насытиться его поцелуями.

Король Невидимых завершает сложный процесс уменьшения своей сущности, сжатия фрагментов в разнообразные новые человеческие формы, которых еще не видели живущие в Дублине.

Он никогда не посещал миров дважды в человеческих телах, которые однажды уже были опознаны. Люди вспоминали его, обращались к нему с прошениями, распинали его бесконечными глупыми требованиями. Дай нам законы, высеки их в камне, скажи нам, как нужно жить!

Абсурдное, мятущееся человечество, распространявшееся с планеты на планету, как чума, колонизирующее звезды: Король изумлялся его упорству.

Когда-то он сказал им правду.

Он высек на каменной плите единственную заповедь: «Вот как вам следует жить: делая выбор. Нет правил, кроме тех, что создаешь себе сам».

Человек, которому Король доверил скрижаль, тут же разбил ее и высек на двух других десять точных указаний, с которыми зашагал вниз, с помпезностью и торжественностью пророка.

С тех пор в мире не прекращались религиозные войны.

Возможно, тот день, те скрижали и стали причиной ненужного проблеска ответственности за эту планету. Ему не следовало ничего высекать.

Стряхнув задумчивость, Король смотрит на свою фаворитку. Теперь он примерно сравнялся с ней ростом, придав себе ту же внешность, что носил в день их знакомства, почти миллион лет назад.

Она совершенно не помнит времени, которое они провели вместе. Его памяти достаточно для обоих. На нем прежняя одежда.

Король распахивает ее плащ, смыкает ладони на талии фаворитки и переносит их сквозь пространство и время в иное место, где быстро возводит баррикады и стены, запечатывая тюрьму, в которой оставит ее, пока будет притворяться, будто спасает мир, который ничто не может спасти.

Он глубоко вдыхает наполненный воспоминаниями воздух, запах секса на своей коже, запах крыльев, блестящих от пота, простыней, влажных от страсти. Он очень давно здесь не был.

Когда-то их будуар был соткан из света и теней, из огня и льда и был единственным местом, где Королю хотелось находиться.

Так было до того самого дня, когда он нашел фаворитку мертвой в их тайном месте и безумие охватило его.

У сияющей кристаллами стены в белой половине комнаты стоит круглая кровать с инкрустированным бриллиантами пологом, окутанная шелками и белоснежными покрывалами из меха горностая. Благоуханные лепестки цвета слоновой кости рассыпаны по мехам, насыщая воздух ароматом. Полы покрыты мягкими белыми коврами, за ними алебастровый камин с белыми и золотыми поленьями горит с поразительной яркостью. Тысячи крошечных, алмазно-ярких огоньков лениво парят в воздухе, поблескивая. Ее половина — яркий, радостный, солнечный день во всей своей красоте, потолком в ее спальне служит чистое синее небо.

Король поворачивает голову и смотрит за огромное Зеркало в золоченой раме, первое из созданных им Зеркал.

Его покои размером с человеческое спортивное поле, они декорированы черным бархатом и мехами, и эбонитовые лепестки источают там пряный аромат. Меж плит из черного льда стоит огромная черная кровать. Камин у одной из стен горит черно-синим пламенем, которое лижет потолок, теряясь меж темных звезд и фантастических туманностей, сияющих синим дымом.

На миг Король видит фаворитку там, на своей постели, откинувшейся на темные блестящие меха, смеющейся, с сумрачным инеем на волосах, с горстью бархатных лепестков, которые трепещут, падая на ее обнаженную грудь.

Его наполняет печаль.

У него было так много амбиций. У нее лишь одна.

Она хотела любить.

— Что это за место? Зачем ты принес меня сюда? — спрашивает фаворитка.

Он не говорит ей, что именно здесь провел лучшие часы своего существования.

Вскоре он оставит ее в ловушке воспоминаний, пойманных в этом месте, паучком на липкой паутине их любви.

Здесь она будет видеть его и себя. Как они смеются, мечтают, занимаются сексом и создают. Здесь она ощутит их страсть, познáет их счастье.

Если, увидев все это, фаворитка по-прежнему будет настаивать на свободе, он может подумать о том, чтобы выполнить ее просьбу. Может решить, что она потеряна для него навсегда.

Но, скорее всего, нет.

Ничего из этого он ей не говорит.

Фаворитка резко вздыхает:

— Ты отпустишь меня?

— Лучшие времена, — говорит Король. — Ты наверняка слышала эту часть моих мыслей.

— Я также слышала, что ты считаешь обреченным мир, который якобы можешь спасти.

Он не отвечает, просто стоит, наслаждаясь теплом ее тела так близко к нему, сладостью ее дыхания на своем лице.

Она пренебрежительно роняет:

— Ты обманул бы меня за единственный поцелуй.

— Я бы разрушил миры за твой единственный поцелуй.

— Попробуй спасти единственный мир ради гораздо большего.

— Ткань их мироздания повреждена. Без Песни спасение невозможно.