ненадобности. Высокие политические фигуры обозначают себя именем своего покровителя или имеют титулы, например, Хозяин Огня или Царь Земли, а крестьянам фамилия и вовсе без надобности. Есть ещё, конечно кланы, но они как правило называют себя членами той или иной торговой компании или гильдии. Редкие же исключение, на вроде Бейфонгов обязательно имеют в своей истории значимую личность или подвиг что и дало их предком наследственное имя, в чём-то даже возвышающее их над теми же аристократами. Так что всех обладателей фамилий примечают и запоминают, что тем же торговцам очень даже помогает в продвижении своего товара, вот и запомнили крестьяне караван Аши Нил’Ау и его безвестную кончину. Учитывая же любовь Народа Земли к традициям и родовым артефактам, был высок шанс что обладатель столь значимой фамилии если и не сохранил древний компас, то имеет знания о том где его искать. Ретта совершенно не привлекала перспектива топтать всю пустыню в поисках одного единственного здания, при этом будучи отрезанным от главного источника своих сил. А то что эти силы ему понадобиться использовать он был уверен, ведь пустыня была населена песчаными кланами, что по сути были объединёнными общей кровью бандами мародёров и разбойников, для которых чужак — это законная добыча.

Ну и Ретт, нащупав своим чувством влаги сеть подземных пещер под деревней, имеющих входы сразу из нескольких жилищ, пошёл к ближайшему. Само собой, тут же встретив сопротивление вполне организованной боевой группы во главе с седым, но всё ещё мощным стариком.

— Шёл бы ты отсюда воин. — С напряжением в голосе ответил тот, попутно взглядом затыкая других деревенских. Видимо далеко не все деревенские знали, чем время от времени промышляют их староста с компанией.

Ретт же остановился и задумчиво склонил голову на бок. В целом, ему не то чтобы сильно нужны трупы для материала, пусть запас карман и не тянет, но возможность пополнить оный у него ещё предвидеться. Так что Ретт решил попробовать решить дело мирно.

— Мне нужен старый сломанный компас что был у торговца с родовым именем. Ну или самого торговца Фен-Фен, если он ещё жив. — Не особо чинясь, прямо объявил о цели своего прибытия Ретт. Кто знает, вдруг сработает и, хотя бы в этот раз ему не придётся марать руки о непонятливых.

— А что взамен? — Спросил староста деревни.

— Ваши жизни. — Легко ответил Ретт, попутно призывая воду из подземных источников под деревней, моментально прикрывая себя десятками водяных нитей. Этот трюк он в последнее время освоил в совершенстве, заметно облегчив себе доступ к крупным объёмам воды.

— Водник значит. — Протянул бандит, о чём-то думая. — Принеси. — И всё-таки отдаёт приказ одному из своих прихвостней, самому молодому. Тот же моментально скрывается под землёй, просто нырнув в неё.

* * *

Клон Ретта. Всё там же, но чуть позже.

— «Надо же, и вправду обошлось без крови» — Подкидывая в руке чёрно-золотой компас с иероглифами на ныне мёртвом языке, думал Ретт, идя в сторону гор. Обойти их, переплыть реку и здравствуй пустыня. А там и до библиотеки рукой подать.

Глава 42

Ретт. Агне Кель. Храм Воды. В это же время.

Большая комната, исписанная рунами с прозрачным потолком с которого бьёт концентрированный лунный свет. Потоки воды и жидкостей, закручивающиеся в круговорот, тут и там создающие вихри, и шары, почти ледяной и застывшей воды, либо столь горячей что она вот-вот испариться. И потоки что создают новые, неведанные ранее в этом мире руны, которые или застывают на веки, или продолжают переливаться потоками жидкостей с примесями. Сложнейшие вещества далёкого мира, смешанные, добытые и синтезированные при помощи сил этого мира порождали, умирали и менялись по воле единственного живого человека в этом зале. Сидящий в позе для медитаций, обливающийся потом и хмурящий брови, одним своим видом молодой король показывал, что даже для него столь филигранный контроль чрезвычайно сложная задача. Ретт привык повелевать водой, её формой и состоянием, но никак не химическими элементами в ней, в том числе и совершенно чуждыми. Но он справлялся.

Шли минуты, те складывались в часы и потоки воды всё больше и больше обретали форму. Тысячи литров воды уплотнялись, уменьшались на атомном уровне, сливались и… создавали нечто новое. Клинок созданный из воды, но не застывшей. Прочнее льда, но всё такой же гибкий и переменчивый, пропитанный силой Луны и перенявший её свойства. Первый магический меч духовного происхождения, которому для окончательного обретения себя не хватала сущей мелочи… души.

Ретт не забыл свой забег по месту обитания духов огня. Не забыл он и внезапный дискомфорт, когда его главное оружие и инструмент внезапно лишился львиной доли своего функционала. Тут он полностью признаёт свою вину. Он позволил окружению влиять на себя, позволил прошлому застить глаза а гордыне исказить разум. Он привык что повсюду лёд и снег, он привык что в прошлой жизни его силы всегда доступны вне зависимости от обстоятельств, он привык что ему не нужен медиатор для проявления своих способностей. И пусть попавшийся им дракон переросток не был особо опасен, более того не будь у него на руках беспомощной сестры тот бы был убит, ведь кровь и чистую Чи никто не отменял, но сам факт того что эта ситуация была создана оказался более чем показателен для самого Ретта. Как говорили предки «умный учиться на чужих ошибках, сообразительный на своих, а дурак не учиться вовсе, так как мёртв». До недавнего времени Ретт считал себя умным, но в данный момент… в данный момент он чувствует себя уставшим, даже истощённым. Впервые за обе жизни, ложась в кровать у него возникают мыли на подобие «вот бы уже не проснуться» или «если смерть — это как сон то умереть не так уж и плохо». А потом он просыпается, с неохотой возвращается к горе дел и медленно, но верно сходящей с ума сестре, и впрягается в работу, не позволяя эмоциям влиять на себя. То что его сознанию в принципе понадобился сон уже не хороший звоночек, у всего есть предел прочности, в том числе и у него. Так что было принято решение… нет, не отдохнуть, а сменить одно полезное дело на другое. Например, обзавестись подходящим оружием, с параллельным исполнением детской мечты.

В своё время, когда Ретт только-только ушёл из отчего дома то с удивлением для себя осознал, что может испытывать зависть. Он никогда не знал, что это за чувство, ведь воспитание Дома Разума