Раздался ужасный звук.

Громкий, сильный. Даже если не видеть, что его вызвало, сразу ясно – столкнулись два объекта, из которых один – механизм, а второй, к несчастью, – человек. Когда слышишь подобный звук, сразу думаешь: кто?

Элис проверила себя. Не я. Взглянула на Питтипэт. И не она. Питтипэт посмотрела на велодорожку в двадцати футах от них. Элис тоже.

На асфальте лежала Памела Кэмпбелл Кларк, сбитая велосипедом. Мгновение спустя раздался второй звук: велосипед упал на землю вместе с седоком.

Воцарилась тишина. Время замедлилось. Весь мир затаил дыхание, чтобы понять, стал ли сегодняшний день для кого-то последним. Затем послышались крики – кричали свидетели, жертвы и Питтипэт, никогда не видевшая столь ужасных сцен. Она невольно попыталась схватить Элис за руку, но та уже бежала к пожилой женщине, распростертой на земле.

Повинуясь зову сердца, Элис опустилась на колени рядом с пострадавшей и принялась делать необходимое для спасения ее жизни. «Все взаправду», – подумала она, тут же отбросила прочь эту мысль, сосредоточилась на деле, и выступление началось. Кровь Памелы Кэмпбелл Кларк вытекала из тела, заливая цветочный узор на блузке. Элис быстро обнаружила рану и крепко зажала.

– Боже мой, – дрожащим голосом проговорила Памела Кэмпбелл Кларк. – Что случилось?

– Вас сбил велосипедист. Все будет в порядке, а сейчас лежите спокойно, не двигайтесь. Хорошо?

Услышав уверенный голос, пожилая дама приняла Элис за врача и послушно кивнула. Элис остановила кровотечение и проверила кости. Дыхание учащенное, ребра сломаны. Большая трещина в бедре. Возможен перелом костей таза.

– Я умру?

– Нет. «Скорая» уже едет. – Элис надеялась, что это правда. Питтипэт уже звонила в службу спасения.

Элис больше ничто не отвлекало. У нее было дело, и пусть речь шла о жизни и смерти, она выполняла его с радостью. Это как игра на рояле: руки сами знали, что делать.

Когда стало ясно, что ее рук недостаточно, откуда-то появились еще две руки.

– Взял, – произнес обладатель рук, накладывая их на рану.

– Я остановила кровотечение, – сказала Элис, – но возможны повреждения внутренних органов.

– Ясно. Я подержу, а вы проверяйте.

Она взглянула на него.

– Вы врач?

– Нет, медбрат.

Едва произнеся эти слова, Феликс понял: перед ним Элис Квик. Но у него не было времени подумать об этом. Он прижал рану, а Элис осмотрела пожилую даму. Отец Феликса взирал на эту сцену с вершины ближайшего холма.

Памела Кэмпбелл Кларк застонала.

– Простите, мне нужно проверить ваши внутренние органы, – сказала Элис, проворно ощупывая туловище пациентки.

– Не волнуйтесь, – добавил Феликс, – она врач. – Памела Кэмпбелл Кларк успокоилась.

– Вообще-то нет, – отозвалась Элис, и та встревожилась.

– Нет?

– Пока нет. Не знаю. Я только что сдала MCAT, – сказала Элис, и Памела Кэмпбелл Кларк снова успокоилась. – Но не уверена, что успешно. – И та снова встревожилась.

– Она просто скромничает! Она сдала! – крикнула Питтипэт откуда-то сбоку.

– Настоящие врачи уже в пути, – заверил Феликс. Пожилая дама от боли потеряла сознание.

– О господи! Ай! – Велосипедист пытался встать. У него была сломана лодыжка.

– Я им займусь. – Феликс подбежал к нему и постарался убедить не двигаться.

Приехала «Скорая помощь», пациентов погрузили в машину. По пути в больницу врачи старались поддерживать Памелу Кэмпбелл Кларк в сознании. На вопрос, что та делала на велодорожке, она ответила, что заметила на ветке маленькую желтую птичку и попыталась разглядеть ее получше. На соседних носилках Брок вглядывался в лицо женщины, думал о жене, дочерях и всех, кто его любит, и раз за разом повторял: «Простите».

С тех пор Союз велосипедистов не опубликовал ни одного поста ни на одной платформе.

Толпа начала потихоньку расходиться. Элис протянула Феликсу окровавленную руку.

– Я Элис.

У Феликса в голове пронеслась целая буря мыслей, прежде чем он смог выдавить из себя: «Привет, я Феликс». Во-первых: это все взаправду? Похоже, да. Во-вторых: это та самая Элис, сестра Билла? Те же глаза. Те же веснушки. То же имя. Да, она. В-третьих: а вдруг она в курсе, что он про нее знает? Вдруг фейсбук посылает симпатичным девушкам уведомления, если незнакомец миллион раз заходил к ним на страничку? Элис приветливо улыбнулась. Значит, не в курсе. Возвращаемся к первому вопросу: это все взаправду? Подул ветер. Да, взаправду.

– Привет, я Феликс. – Окровавленной рукой он пожал ее окровавленную руку. – Приятно познакомиться.

– Мне тоже. Можно вопрос?

– Конечно.

– Почему ты сказал ей, что я врач?

– Что?

– Ты сказал той женщине, что я врач.

– Просто хотел ее успокоить. Я действительно думал, что ты врач.

– Почему?

Феликс немного поразмыслил.

– Ты похожа на врача. Я медбрат, постоянно работаю с врачами, и… не знаю, ты просто похожа. Типа, если хочешь изобразить врача, надо стать им.

Элис улыбнулась, и у Феликса перехватило дыхание.

– Ничего себе утро, – продолжил он. – Придется отвезти отца домой и переодеться.

Элис взглянула на свой наряд.

– Это было второе лучшее черное платье моей невестки.

– Очень красивое, – сказал он.

– Спасибо, – улыбнулась Элис. Феликс подавил желание спросить, не хочет ли она сходить куда-нибудь выпить, однако она его опередила: – Не хочешь сходить куда-нибудь выпить?

Они отправились в «Проблейз», где скорбящие с похорон и их роботы продолжали пить, смеяться, жужжать и бибикать. Там были и Боб с Ванессой; они с изумлением выслушали рассказ Элис и Феликса о произошедшем. В общем, день получился удачным. Даже Дуэйн отлично провел время: ему впервые за несколько лет удалось выпить пива, кроме того, его инвалидное кресло оказалось припарковано рядом с Питтипэт, а та пахла лавандой. Они беседовали о Камеруне. Из соображений национальной безопасности Дуэйн не мог рассказать, чем он там занимался, но он вспомнил, что Яунде – красивый город. Питтипэт пообещала когда-нибудь все-таки доехать туда и посмотреть по-настоящему.

За соседним столиком подняли тост за Руди, к которому присоединились все присутствующие, включая Феликса и Дуэйна. Элис подумала: Рокси бы здесь понравилось. Она тайком достала телефон.

– Привет. Еще раз спасибо за тот день. А это тебе от меня. – Сообщение сопровождалось фотографией Элис с очень большим бокалом пива.

Моментально пришел ответ.

– Да! Так держать, ДОК!

Наконец Элис и Питтипэт решили, что пора вернуться в квартиру и надеть пижамы (давно пора). Феликс и Дуэйн вышли из бара сразу после них. Элис и Питтипэт направились на запад по Сто одиннадцатой улице, мимо старой квартиры с голубым деревом, в сторону реки. Феликс, толкая перед собой отцовское кресло, двинулся на север, по Амстердам-авеню, однако дошел до северо-западного угла Сто одиннадцатой и резко остановился.

– Папа, никуда не уходи.

– Что значит «никуда не уходи»? – фыркнул отец. – Куда это ты собрался?.. – Но Феликс