и, перехватив под мышки, пробовал волочить по земле, пятясь задом и поминутно бросая взгляды через плечо. Но еще через тридцать шагов снова остановился, выпрямляясь и потирая ноющую поясницу. Да, тридцать лет не двадцать! И проклятущая улица как вымерла. Я бы заплатил пару грошей за то, чтобы мне помогли дотащить эту тушу хотя бы до второго поворота…

Наконец, послышались торопливые шаги.

- Вон он! – прозвенел срывающийся голосок. – Видите, дяденьки, я не соврала!

Давешняя девчонка, раскрасневшаяся от бега, задыхающаяся, подскочила ко мне первая и вытаращила глаза на неподвижного студента:

- Ой! Что это с ним?

- Магия. Злые чары, - не стал вдаваться в подробности. – Он заколдован, но я не могу снять заклятье. Надо показать его целителям.

- А потом?

- Что – «потом»?

- Что потом с ним будет?

- Будут судить.

- За что? За то, что его заколдовали?

- Он человека убил. Под заклятьем или без него, но за убийство всегда судят. По крайней мере, должны.

Мелькнула нехорошая мысль, что многие богатые и знаменитые именно благодаря своему богатству и известности могут безнаказанно творить зло, и им все сходит с рук. Эх, дали бы мне власть, я бы им показал…

Не спеша подошли трое из дневной стражи – судя по отметинам на форме, двое рядовых и капрал.

- Что здесь происходит? – спросил тот.

- Это тебе, девочка, - я достал из кошеля еще один грош, - ты все сделала правильно, а теперь беги домой и успокой бабушку… Брат Згаш Груви, временно исполняющий обязанности преподавателя в Колледже Некромагии, - отрекомендовался я, едва та отбежала на достаточное расстояние, и продемонстрировал стражникам медальон инквизитора. – Произвел задержание подозреваемого в убийстве. На нем мощные чары подчинения, посему его надо доставить в тюрьму Инквизиции и передать с рук на руки братьям-экзорцистам.

Стражники переглянулись. Медальон их явно впечатлил – такое не подделывали. Орден инквизиторов сурово карал изготовителей фальшивок.

- Берите и несите, - распорядился я. – Я следую за вами.

Это решило дело. Простые люди, как правило, стороной обходят монастырь Инквизиции, и стражники явно обрадовались тому, что не им придется общаться с его обитателями. Один рядовой схватил студента за плечи, другой – за ноги, капрал пристроился сбоку, и вся компания заковыляла следом за мной.

[- В-вызывали?]

На лице аспиранта читался страх. Откуда? Неужели они начали его бояться? Ведь он уже говорил, что страх не для них. Что это они должны внушать страх, а не им… и кто? Тот, кто столько для них сделал и готов сделать еще больше! Тот, кто должен был стать им вместо отца и матери!

- Да, вызывал.

Раздражение прорвалось не только в голосе и выражении лица, но и в жесте, которым он набросил на комнату полог глухоты. Теперь их никто не может подслушать, а если бы и применил магию, то тем хуже для шпиона. Это в обычных заклинаниях подслушивающий просто слышит набор бессмысленных фраз – например, как кто-то обсуждает рецепт яблочного пирога или расписание факультативов на следующий семестр, а то и вовсе болтовню о жене и детях. В этом заклинании встроен так называемый зеркальник – он поражает шпиона глухотой, причем избирательной – например, он больше никогда не будет слышать, если кто-то обратится именно к нему. Или перестанет воспринимать голоса женщин. Или, наоборот, мужчин. Или слышит только громкие крики. Или… вариантов масса. Главное одно – нормально тот, кто вздумает сейчас подслушать разговор, больше никогда слышать не будет. Доказано. И аспирант, судя по выражению лица, распознал и заклинание, и встроенный «зеркальник».

- Идите сюда. Ближе.

Он подошел. Чары – чарами, но отрицать изобретательность шпионов не стоит. Можно, например, читать по губам, а держать двойное заклинание, да еще так, чтобы никто не почувствовал, то рядом творится волшба, слишком сложно даже для него.

- Да.

- Соберите всех. Срочно. В полночь. На нашем месте.

- Эм…

Что за выражение мелькнуло на его лице? Можно было бы прочесть мысли или активировать чар подчинения, но для этого опять-таки придется ослабить защитный экран или снять «зеркальник». Ладно. Он сам говорил о доверии.

- Вам что-то не понятно, Ложечников?

- Н-нет, все понятно.

- Тогда выполняйте. И…

- Понял, - тот попятился, - никому ни слова.

Дверь хлопнула быстрее, чем он успел добавить хоть слово. Да что с ними всеми творится-то? Ладно. Разберемся. Если произошедшее со студенткой Будрысайте их ничему не научило… кое-кого ждет, так сказать, повторение пройденного материала.

Подтянув к себе ежедневник – завел для солидности и чтобы внушить кое-кому ложную надежду на то, что он слишком стар, чтобы по-прежнему держать все в памяти, - он проставил сегодняшнюю дату, нарочно уточнил самое позднее время для начала лекции и записал:

{«Тема факультатива: повторение пройденного и закрепление изученного материала перед экзаменами».}

Вот так. Только мало, кто поймет, какой именно экзамен предстоит сдать его студентам.

***

В свою комнату я попал только за час до отбоя.

Да, вечерок выдался – просто кошмар.

Сначала пришлось тащиться в монастырь Инквизиции, там писать срочные запросы, прося встреч с начальством. Потом беседовать и доказывать уже на словах необходимость этих встреч – работа под прикрытием имеет свои сложности, про тебя просто кое-кто не знает! – затем, наконец, «теплое» общение сразу с двумя равно значимыми для меня людьми, пра Михарем и пра Тимеком. Дознаватель и наставник смотрели друг на друга с подозрением, и вызванные Наблюдающие только подлили масла в огонь. Спора и драки не произошло, но орали мы друг на друга… Я нарушил протокол, я поставил под удар следствие, я мешаю судебному процессу, я занимаюсь не своим делом, я… В общем, я услышал о себе много нового.

Однако, в конце концов, победило упрямство. Арестованный Ной Гусиньский был отправлен в тюремную больницу под присмотр помощника палача, который, как неожиданно выяснилось, заочно обучался в Колледже как раз по специальности целительная магия. Он все