Ничего не ответив, я прошёл внутрь дома.

Дверь в спальню была приоткрыта совсем немного, но этого хватило, чтобы открыть её без скрипа. На цыпочках подойдя к кровати, я присел на корточки у её изголовья. Таша лежала распластавшись на животе, голова была повёрнута в противоположную сторону и, прислушавшись к её неровному дыханию, я пришёл к выводу, что, скорее всего, она всё-таки не спит.

Мой взгляд неожиданно зацепился за нечто ярко-белое, лежащее на краю прикроватной тумбочки. Это был тест на беременность. Увидев на нём две ярко-красные полоски, я улыбнулся и просидел на корточках ещё некоторое время, наслаждаясь запахом, исходящим от тёплого тела Таши. Она пахла солью и топлёным молоком. Аромат детства.

– Этот ребёнок будет только твоим, – наконец начал я аккуратным, вкрадчивым шёпотом. – Я никогда его у тебя не отберу и никогда вас не разлучу. Даже если мы расстанемся, даже если всё будет не так, как того хочу я, – я тихим движением прикоснулся к её волосам и начал поглаживать её по голове. – Я даю тебе не только своё слово, хотя и этого было бы достаточно, ведь ты знаешь, что я всегда его держу, – продолжал шептать я. – Смотри, я принёс тебе официальный документ, заверенный юристом, с подлинными печатями и моей росписью. Здесь говорится о том, что я не буду претендовать на нашего ребёнка в случае возникновения между нами конфликтной ситуации. Хочешь почитать? – я спросил максимально аккуратно, максимально бархатным шёпотом, на который только был способен, после чего едва уловимо отстранил свою руку от её волос. Как я и предполагал, ей понадобилось несколько секунд, чтобы пересилить себя и повернуть голову в мою сторону.

Через приоткрытую дверь в комнату попадало достаточно света, чтобы я мог рассмотреть её лицо: заплаканное, мокрое, оно выглядело почти детским. Мне безумно хотелось обнять её и сказать ей на ушко, что всё будет в порядке, но вместо этого я отдал её протянутым пальцам документ. Хлюпая носом и жмурясь наверняка болящими от слёз глазами, Таша внимательно дважды перечитала врученный мной ей документ. Не желая терпеть третий раз, я аккуратно вытащил из её рук лист и положил его в верхний ящик прикроватной тумбочки.

Слегка пригнувшись вперёд, я упёрся в её лоб своим и закрыл глаза. Запах солёных слёз, мокрого тела и её горячего дыхания заставил мою кожу покрыться мурашками.

– Тебе нужны гарантии, – начал шептать я, сплетаясь своим дыханием с её. – Безопасность и для тебя, и для нашего ребёнка. Я предоставлю тебе всё… Отдам тебе всё, что ты только пожелаешь, и даже больше. Ты будешь самой защищённой. Даже от меня. Ни тебе, ни ребёнку никто не навредит. Особенно я. Отныне ты ничего мне не должна – ни цента, ни минуты. Ты полностью свободна. Позволь мне быть рядом с тобой… Рядом с вами. Я сделаю всё, чтобы ты стала счастливой. Даже исчезну из твоей жизни. – Ну это я преувеличивал! Откровенно красноречиво перегибал палку, однако без преувеличений здесь и сейчас было не обойтись. – Разреши мне остаться, – ещё сильнее понизил свой голос я, сделав его едва уловимым. Её разрешение мне было не нужно и необходимо одновременно. – Таша, разреши… – я уже даже не шептал, я просто шевелил губами. Разрешит она или нет, она всё равно будет рядом со мной, такова её судьба, но мне хотелось, чтобы она думала, будто принимает решение самостоятельно. Это было необходимо для её спокойствия и спокойствия ребёнка, которого она сейчас носила в себе.

Она кивнула всего один раз. Даже не раз – полраза. Более чем достаточно, чтобы остаться с ней навсегда.

Она подвинулась и я лёг на кровать рядом с ней. Кажется, она прильнула ко мне прежде, чем я притянул её к себе, но, возможно, мне это только показалось. Положив на мою грудь голову и левую руку, она аккуратно закинула на меня ногу. В который раз я замечал, что с Ташей я люблю тесные кровати.

Моя футболка намокла от её слёз уже спустя минуту, но спустя полчаса я уже был уверен в том, что она заснула.

Около трёх часов ночи в комнату заглянула Нат. Убедившись в том, что с нами всё в порядке, она тихо закрыла за собой дверь и выключила в гостиной свет.

Не смотря на то, что Таша погрузилась в глубокий сон, я продолжал гладить её по голове, в итоге так и не сумев этой ночью сомкнуть глаз. Теперь у нас всё будет по-другому. Быстрее, выше, сильнее*… Надёжнее.

Я и не подозревал, что люблю её Так.

(*От латыни Citius, Altius, Fortius!).

Когда Дариан впервые сказал мне о том, что мы могли бы стать отличными родителями – это случилось в больнице, за двадцать минут до того, как я узнала о своей беременности – я начала подозревать, что он иногда не понимает, о чём говорит. Я не видела нас родителями ни вместе, ни врозь. Мы словно созданы были исключительно для секса, а не для его последствий.

Но Дариан меня неожиданно удивил.

Первые пару дней мы не знали как вести себя друг с другом. Вроде как я носила под сердцем его ребёнка и, наверное, это предполагало что-то вроде изменения наших социальных статусов, что-то вроде прекращения его карьеры мачо-мэна и моей карьеры секс-служанки, однако я напрочь отказывалась верить в то, что через каких-то девять месяцев я буду ходить как слониха на сносях. На эти мои мысли Дариан заметил, что он не слон, а лев, что означает, что и я никакая не слониха, а львица. На это я заметила, что львы не отличаются верностью, на что Дариан заверил, что в нашем прайде измена будет караться казнью. Сначала я задумалась над значением, которое он вложил в слово “казнь”, но скоро переключилась на слово “прайд”. Наш прайд?.. Я пробила в интернете это слово. Прайд – это семейная стая львов. Семья?.. Нет… Это слишком… Я определённо не готова к созданию собственного прайда. И я не преминула уведомить об этом Дариана, но было уже поздно – он уже переключился на тему контроля симптомов токсикоза.

Удивил же меня Дариан своим отношением к ситуации. Прежде я даже не догадывалась, что в нём дремлет столь тонкий психолог. Он так виртуозно обходил острые углы, коих было немало, из-за моего подавленного психологического состояния и периодически возникающего у меня желания впиться в его горло, так как это “состояние” со мной случилось именно по его вине, что в итоге я не смогла не признать его стойкости. Он знал что делал. И когда не воспользовался презервативом, и когда получил результаты своей халатности. Хотя, я уверена в том, что с его стороны это была далеко не халатность, но даже план, однако я считала, что нам ещё не время заводить об этом разговор…

В четверг Кристофер взял отгул, чтобы присутствовать на футбольном матче Маверика, что позволило Дариану приехать ко мне с утра пораньше с отличной причиной в рукаве: сегодня он будет за водителя и поэтому мне не нужно добираться до работы на своём автомобиле – мы просто отправимся от меня прямиком в Лондон. С грядущего понедельника Кристофер с Джиной выйдут в отпуск, в котором вместе с Мавериком и Клинтом совершат тщательно продуманное автомобильное путешествие по Франции – наверняка мальчишки будут в восторге – так что я начинаю подозревать, что Дариан уже со следующей недели начнёт пользоваться отсутствием Криса на полную катушку. Главное, чтобы в его голову не пришла дурацкая мысль уволить парня. Во всяком случае, даже если эта мысль к нему и придёт, в моей власти будет уговорить его не то что оставить Криса на его месте, но даже повысить ему и без того непомерно высокую зарплату. Может быть и мне что-нибудь перепадёт, в конце концов, мне ведь скоро нужно будет собирать приданое для младенца: коляска, кроватка, ползунки, бутылочки, стерилизаторы бутылочек, чепчики… Молокоотсосы!.. Но пока что я наотрез отказывалась думать о подобном, словно до родов оставалось не восемь с хвостиком месяцев и времени у меня ещё было как до луны.