Однако он прекрасно видел: Абита его не слушает. Осторожно, едва ли не с нежностью поставив горшочек на место, она приложила ладонь к деревянной балке, прикрыла глаза и забормотала… нет, негромко запела без слов, будто отрешившись от всего вокруг. Вскоре откуда-то раздался странный стрекот, хруст, треск вроде треска расщепляющегося дерева. На миг Уоллесу показалось, будто доски и балки, из которых выстроен дом, вот-вот рассыплются в щепки и рухнут на него, но, едва подумав об этом, он понял, увидел, в чем дело. Из досок, из бревен, из всех щелей лезли наружу жуки – дюжины дюжин жуков самой разной величины. Жуков-древоточцев Уоллес узнал с первого взгляда, не знал только, что в его доме их целые сотни, и что жвала их, предназначенные единственно для того, чтоб прогрызать длинные коридоры даже в самом твердом дереве, невероятно сильны.

Жуки поползли к Уоллесу со всех сторон, однако весь ужас своего положения он оценил лишь в тот миг, когда первый из жуков взобрался к нему на плечо и укусил его.

Уоллес извернулся ужом, кое-как стряхнул жука, но к нему тут же подоспел еще жук, и еще, и еще. Жуки сыпались вниз с потолочных балок, выползали из половиц, кусали, кусали, а Уоллес с воплями корчился на полу, пытаясь если не стряхнуть, то раздавить их. И тут древоточцы начали не просто кусаться – вгрызаться, вгрызаться в его тело, как в древесину, а он все это видел, чувствовал, однако без рук, без ног, поделать с жуками не мог ничего.

– О Господи! – взвыл он, забившись, точно в падучей. – Убери их, убери!

Дьявол неторопливо вышел наружу. Абита последовала за ним, но у дверей остановилась, глядя на Уоллеса с легкой улыбкой.

Уоллес понял, что единственный его шанс – выбраться из дому, и червяком пополз к двери. Жуки наседали, вгрызались в тело один за другим, копошились внутри, в брюхе. Со стонами, с воем полз Уоллес к порогу и как только подумал, что выбраться за порог, пожалуй, сумеет, Абита с грохотом захлопнула за собой дверь, оставив его наедине с древоточцами.

– НЕТ!!! – взвизгнул Уоллес.

Но помощи ждать было неоткуда. Кричал, визжал и вопил он до тех самых пор, пока один из жуков не прогрыз насквозь его горла.

Стоя на крыльце Анселя, сам Ансель, стражник по имени Джейкоб и судья Уотсон в тревоге смотрели на север, в сторону зарева пожара. Минуты тянулись одна за другой, но новых выстрелов было не слышно. Деревню заволокло пеленой дыма. По улицам небольшими кучками слонялся народ. Похоже, никто во всем Саттоне понятия не имел, что происходит и что нужно делать.

– Конюшни-то как разгорелись, – заметил Джейкоб.

– Будем надеяться, дальше огонь не перекинется, – вздохнул Ансель.

– Эй, стражник… смотри! – вскричал судья Уотсон, указывая на человека, петляя, плетущегося к крыльцу.

Едва тот подошел ближе, судья поспешно шмыгнул за дверь, а Джейкоб поднял мушкет, но тут же опустил оружие.

– Ричард, ты?

Кое-как одолев ступени, Ричард рухнул на крыльцо у ног Джейкоба. Отложив мушкет, Джейкоб склонился над ним и помог товарищу сесть.

– Что стряслось? – спросил он.

Ричард раскрыл было рот, но вместо ответа из его горла вырвался лишь странный хрип. Только тут Ансель и разглядел глубокую рану в его груди.

Из-за чуть приоткрывшейся двери наружу с опаской выглянул судья Уотсон.

– Что происходит? Кто там, индейцы? Много?

На этот раз Ричард сумел что-то сказать, но разобрать его лепета Анселю не удалось.

– Ну, говори же! – потребовал судья, выступив на крыльцо и припав рядом с Ричардом на колено. – Выкладывай все как есть!

– Дьяволы, – едва слышно откликнулся стражник. – Ведьма… дьяволы… демоны…

Тут он неудержимо закашлялся, обдав щеку судьи кровавыми брызгами.

Судья Уотсон, отпрянув прочь, выдернул из кармана платок и принялся лихорадочно утирать кровь с лица.

– Вы слышали? Слышали?

Побледневший, как полотно, Ансель кивнул.

– Ведьмы и дьяволы! Едем отсюда. Немедля!

В попытке сказать еще что-то стражник надолго закашлялся, а едва кашель унялся, безжизненно обмяк, устремив невидящий взгляд в никуда.

– Ричард? – окликнул его Джейкоб, встряхнув товарища. – Ричард… Ричард!

– Мертв, – подытожил судья. – Собираемся. Поспеши, малый, как тебя там, поспеши.

Однако стражник не сдвинулся с места, и тогда судья с силой рванул его кверху за ворот куртки.

– Живей, говорят! Это приказ. Грузи мои вещи в повозку и едем.

– Но, сэр… а капитан как же? – возразил Джейкоб. – Надо бы прежде господина капитана дождаться. Может, ему помощь нужна…

– Капитан Мур в состоянии сам о себе позаботиться. Пошевеливайся!

– Но нельзя же так просто…

– Солдат, – зарычал судья, – твое дело – меня охранять! Приказываю: грузи мои сумки в повозку!

Оглянувшись на клубы дыма над окраиной, окинув взглядом умершего, Ансель счел самым благоразумным отправиться с ними вместе.

– Верно, судью Уотсона нужно увезти отсюда, да поскорей. Здесь слишком опасно, – сказал он. – Джейкоб, ты запрягай повозку, а я помогу его чести собрать вещи в дорогу.

Стражник нехотя повиновался и побежал за лошадьми, а Ансель, двинувшись вслед за судьей, помог ему уложиться и вынести на крыльцо пару объемистых дорожных сумок.

– Кресло! Кресло мое не забудь!

Ансель, кивнув, бросился в дом и выволок наружу изрядно тяжелое кресло. К его возвращению Джейкоб успел подогнать повозку к крыльцу, и Ансель с удивлением обнаружил в повозке, позади, Сару Картер. Сару капитан запер в погребе, но за поднявшейся суматохой Ансель напрочь о ней позабыл. В ручных кандалах, съежившаяся на дне повозки, дышала Сара с присвистом, хрипло, и избегала смотреть кому-либо в глаза.

– А она здесь что делает? – спросил судья, с помощью Анселя взобравшись в повозку и сев.

– Сэр? – будто не понимая, о чем речь, откликнулся Джейкоб.

– Женщина эта. Она здесь зачем?

– Э-э… она взята нами под стражу. Вы ведь сами сказали: мы должны доставить ее в Хартфорд.

– Места нет.

– Как нет? Места хватит.

– А кресло мое ты куда грузить собираешься?

Джейкоб оторопел.

– Разве за креслом нельзя прислать после?

– Нет! – рявкнул судья Уоллес. – Это кресло – фамильная ценность, и рисковать им я не намерен. Гони прочь треклятую бабу, грузи кресло и едем, едем!

Казалось, Джейкоб готов влепить судье оплеуху, но вместо этого стражник бросился к крыльцу, не без труда поднял кресло, подтащил ближе, а Ансель помог ему водрузить фамильную ценность судьи Уотсона на край повозки.