Бывшая усадьба Витгенштейна. Фото автора, июль 2012 года

Помню, было очень голодно, и мы, местные детишки, кормились у немецкой полевой кухни. Прячась за забором, выстраивались невдалеке от нее. Когда солдаты заканчивали получение своих порций, повар подзывал нас. Помню еще, мы наблюдали, как немец ремонтировал машину. Как закончит, руки вытрет, снимет свой специальный комбинезон, и манит нас к себе пальцем: „Киндер!“. Пересчитывает нас всех, потом дает каждому по конфете. Потом достает фотографию, показывает, что у него свои дети есть. Тут надо понимать одно: с тобой он может быть добр и даже ласков, но если только появится эсэсовец и прикажет стрелять, он уже думать не будет. Приказ для немца – это все. А в мирное время – он такой же, как наши мужики…»

Во время оккупации, с сентября 1941 года до января 1944 года, в Сиверском и Дружноселье располагался штаб немецкой 18-й армии генерала Линдемана, а вместе с ним все основные карательные органы и спецподразделения войск группы армии «Север» – гестапо, абвер, СД, разведшкола и зондеркоманда, полиция и жандармерия.

«Вот ведь парадокс: когда немцы ушли отсюда в 1944 году, парк и усадьба были практически в идеальном состоянии, – продолжает рассказ Андрей Николаевич Колобовников. – Немцы педанты и во всем любят порядок, тем более – штаб! Потом в усадебном доме долгое время был клуб, а затем оно долгое время пустовало. И вот – результат»…

Еще одна историческая реликвия – в бывшем усадебном парке. Это костел Святой Стефаниды, построенный архитектором Александром Брюлловым (братом художника Карла Брюллова) в 1832 году, – родовая усыпальница Витгенштейнов. Когда узнаешь, что содеяли здесь после революции наши соотечественники, ослепленные то ли самогоном, то ли классовой враждой, испытываешь острое чувство стыда. И непоправимости ими содеянного. Старожилы рассказывают, что могилы в костеле были вскрыты, а кости раскиданы по округе. Потом местные жители тихонько собрали останки и предали земле. Где – неизвестно.

«Здание удивительной красоты, трогательной истории и несчастливой судьбы, – отмечает Андрей Колобовников. – Современники писали, что в зале костела был наборный паркет из редких пород дерева, между гранитными колоннами стояли мраморные скамьи, а в нишах второго этажа, куда вела винтовая лестница, стояли статуи святых. В советское время в костеле был совхозный амбар. Не самое лучшее применение, конечно, но хотя бы внутреннее убранство сохранилось. И фрески были целы, и наборный паркет. А когда началась перестройка, украли старинные двери, а затем все, что оставалось внутри, разграбили мародеры».

Теперь бывший костел наглухо закрыт железной дверью. По сравнению с архитектурными формами костела смотрится она дико. Зато надежно – а как еще уберечься от вандалов?..

Костел Св. Стефаниды – родовая усыпальница Витгенштейнов. Фото автора, июль 2012 года

Печальна судьба и музея войны 1812 года, который находился некогда в усадьбе Дружноселье.

«Судьба музея таит загадку, – говорит Андрей Николаевич. – По архивным данным известно, что часть музея до прихода немцев успели увезти в Гатчину, но там все это исчезло. А остальное немцы вывезли уже при отступлении – и тоже никаких следов нет. Мы мечтаем о том, чтобы заново музей сделать. И не только мечтаем, но и делаем конкретные шаги. Экспозиция, посвященная Витгенштейну, действует в местном Сиверском музее «Дачная столица», существующем уже несколько лет»…

В ходе праздника, посвященного 200-летию Клястицкого сражения, произошло важное событие, к которому местные краеведы готовились очень долго: благодаря усилиям фонда «Моя Малая Родина» в Сиверской на углу улицы Саши Никифорова (бывший Береговой проспект) и Вокзальной улицы был установлен закладной камень будущего памятника героям 1812 года и генерал-фельдмаршалу Витгенштейну. Проект безвозмездно разработала петербургский архитектор Александра Алексеевна Морозова, потомок одного из первых строителей Петербурга Н.Ф. Гербеля, соавтор книги «Наша Сиверская».

«С детства она воспитывалась у бабушки в Сиверской, всей душой прикипела к этим местам, считает их своей малой родиной, – рассказал Андрей Колобовников. – Именно Александра Алексеевна, которая отлично знает историю и ландшафт Сиверской, нашла место для установления памятника. На холме монумент будет величественно смотреться между растущих здесь крупных елей».

Этот маленький город как будто бы спрятался в заповедном «кармане» возле устья Волхова. Уже больше десяти лет местный праздник носит название «Алтарь Отечества» и посвящается А.В. Суворову, годы военной службы которого имели самое непосредственное отношение к этому городу.

Когда-то Новая Ладога была уездным городом, говоря по-современному – районным центром, а затем утратила свой статус и потихоньку приходила в упадок. Нет уже давно Новоладожского уезда, есть Волховский район, и все «столичные» функции – у города Волхова. А Новая Ладога благодаря своей потере так и осталась нетронутым, заповедным уголком провинциальной петербургской старины. Может быть, именно ее провинциальная заброшенность – единственный плюс здешних мест? Улицы города и пересекающие их каналы необычайно романтичны: они сохранили облик купеческого города времен XIX века.

Первый раз побывать в Новой Ладоге автору этих строк довелось еще в конце 90-х годов. На фоне тогдашней еще всеобщей нищеты город производил довольно благоприятное впечатление, и даже встречавшиеся кое-где руины не столь резали глаз. Однако прошло десять лет. Многие областные города приобрели парадный лоск и налет «буржуазной» сытости и довольства, а Новая Ладога, к сожалению, так и выглядит бедной родственницей.

Открытка издателя Н. Фридмана с видом Новой Ладоги, начало ХХ века. Из фондов Новоладожского историко-краеведческого музея

Много надежд возлагалось на 300-летний юбилей, который город отмечал в 2004 году. Новая Ладога всего на год младше Петербурга, недаром ее иногда называют «младшей сестрой» северной столицы. Обещаний и прожектов было много, но юбилей прошел – и почти все намерения канули в Лету. Остался лишь установленный к юбилею памятник основателю города – Петра Великому…

Увы, первое впечатление у путника, въезжающего в Новую Ладогу, довольно удручающее. Да и как может быть иначе, когда видишь руины Георгиевской (суворовской) церкви – в таком виде они стоят еще с конца 1980-х годов, рядом с ним – пострадавшие от пожара и брошенные на произвол судьбы старинные постройки земской больницы. Неподалеку – пустующее старинное здание бывшего Офицерского собрания. Грустно, уныло, и даже яркий щит с надписью «Новая Ладога – город полководческого таланта А.В. Суворова» едва ли спасает положение. Скорее, наоборот: говорит о разнице между словом и делом…