Там лежало мое платье, купленное для Весеннего бала. Вернее, то, что от него осталось. Теперь это была просто мятая тряпка, потому что после бала я, скомкав платье, засунула его под кровать Морган и совсем про него забыла.

– Кили.

– Мама, позволь мне объяснить. Я…

– У меня никогда не было ничего настолько красивого. – Она поднесла платье к свету. – Я представляла себе, как ты когда-нибудь наденешь его в колледже. Может быть, на какую-нибудь особенную вечеринку. Или на собеседование. Или на конференцию…

Она встала и пошла на кухню.

Я последовала за ней:

– Мама, пожалуйста…

Подойдя к раковине, мама наклонилась над ней и потерла руками виски:

– Кили, я не знаю никакого другого способа сказать это. Есть только один способ – выложить все и сразу. – Она выпрямилась и повернулась ко мне. – Сегодня утром я сняла квартиру и внесла задаток. Она находится между Эбердином и Бэрдом. Сегодня я упакую свои вещи, и я хочу, чтобы свои вещи упаковала и ты.

– А как же папа?

– Я больше уже не могу о нем беспокоиться.

– Как ты могла такое сказать? Ведь он так для нас старался. – Я понимала, что, борясь за отца, я борюсь и за себя.

– Кили, это я старалась для нас все последние два года, все время, день за днем. Я, а не он.

– Ну и что? Разве он не может загладить свою вину?

Я отчаянно хотела, чтобы мама ответила «да». Но она сказала:

– Сегодня я ночую у Энни. Мы устраиваем прощальную вечеринку с ночевкой, а кроме того, ей понадобится помощь в укладывании вещей.

– Значит, они тоже уезжают. Куда?

– Дорогая, ты должна поговорить с Морган.

Я пыталась. Но Морган не отвечала на мои звонки.

Я отнесла свою коробку в спальню. В ней лежали все мои пожитки, в разное время оставленные мною в доме Морган. Рождественская пижама, которую я не видела уже несколько месяцев. Мой экземпляр «Сойки-пересмешницы», который я дала почитать Морган, но которую она так и не прочла, потому что я сказала, что эта книга меня разочаровала. Она возвращала мне все, что делало нас подругами.

Я ногой откинула коробку к стенному шкафу.

Если Морган не желает отвечать на мои звонки, мне придется сделать что-нибудь еще, чтобы привлечь ее внимание. Что-то по-настоящему важное, пока еще не поздно.

Глава 33. Воскресенье, 29 мая

ГОВОРИТ СИСТЕМА ОПОВЕЩЕНИЯ В ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ СИТУАЦИЯХ. В час дня губернатор Уорд издал распоряжение об эвакуации графства Эбердин. Всех жителей просят переселиться в другие места до приближения бури. Оставайтесь на нашей частоте для получения дополнительной информации.

Я знала, что на земле есть только один человек, который может помочь мне вернуть дружбу Морган. Джесси Форд. Так что я позаимствовала пикап отца и поехала к нему домой.

Перед его домом стоял грузовик для перевозки мебели. Я попыталась понять, почему его семья переезжает так рано. Ведь распоряжение об эвакуации только что поступило. Тогда почему все пожитки в доме Джесси уже собраны?

И тут мне все стало понятно. Его скрытность, когда я спрашивала его, подпишет ли его мать петицию. То, что он избегал меня на тайном балу.

Джесси выходил из входной двери с коробкой в руках. Увидев меня, он смутился. Ко мне подбежала Джулия и крепко обхватила меня за бедра:

– Мы как раз собирались уезжать.

В груди у меня стало тесно.

– А… Кили. – Джесси кивнул мне. – Я собирался сказать тебе минувшей ночью. Когда наступило бы подходящее время.

Возможно, он даже сам себе верил, но я знала, что ничего бы он мне не сказал. Он отталкивал меня всю ночь, он не желал подходить близко. Он вел себя так, потому что ему не хотелось говорить мне правду – что он уезжает.

Джесси попытался обнять меня, но я отбежала прочь:

– Вот я бы не уехала, не сказав тебе. Честное слово. – Я вытерла глаза. – Твоя мать никогда и не думала о том, чтобы нас поддержать, ведь так?

Джесси вздохнул и закинул голову назад:

– Я говорил ей об этом. Но у моей матери дерьмовая работенка в «Уолмарте». Мы живем в трейлере. А отец Джулии – мерзавец, который вечно крутится вокруг моей матери. Так что отъезд пойдет нам только на пользу.

На этот раз парень говорил правду. Я это чувствовала.

– Ты знаешь, куда вы поедете? – прошептала я.

– В Шарпсбург. Это примерно в часе езды. Совсем недалеко. – Он наконец посмотрел на меня. – Я надеюсь, мы все равно могли бы остаться друзьями.

Может быть, мне легко было простить Джеси, потому что мы с ним были так похожи. И в глубине души я понимала, что он все-таки хороший парень. Но Морган была права: Джесси и я не подходили друг другу. Во мне ощущался такой же внутренний надлом, как и в нем. Мы с ним никогда не были честны друг с другом до конца. Поэтому, как ни странно, потеря Джесси не отозвалась во мне острой болью, как это было в случае с Морган.

– Я тоже на это надеюсь. Потому что по состоянию на данный момент ты, строго говоря, единственный друг, который у меня есть.

– Погоди. Почему? Разве между тобою и Морган что-то произошло?

Я обхватила себя руками:

– Мне нужна твоя помощь. Мне надо придумать что-то по-настоящему значительное, чтобы убедить Морган простить меня. Той ночью я действительно что-то сильно напортачила в наших с ней отношениях. – Я почувствовала, как задрожала моя нижняя губа. – Вообще говоря, даже это неправда. У меня было много мелких промахов… Я старалась не обращать на них внимания, надеясь, что все рассосется само собой. А теперь все разбилось на куски.

Джесси опять попробовал меня обнять, и на этот раз я ему позволила.

– Не беспокойся, Кили. Мы это исправим. Все можно исправить. – Я кивнула, размазывая слезы по его рубашке, потому что это должно быть правдой. – Конечно же я помогу тебе. Каков твой план? О чем ты думаешь?

– Я должна доказать Морган, как много она для меня значит. Доказать, что нашу дружбу стоит попытаться спасти.

– Хм… Попробуй вот что. Если ты закроешь глаза и подумаешь о самой лучшей поре вашей дружбы, когда все было просто идеально, что тогда приходит тебе на ум?

Вот тогда-то меня и осенило.

* * *

Я везла нас в магазин Вайолы.

Джесси все это время смотрел на меня.

– Что такое? – усмехнулась я.

– Ты уже один раз застала меня врасплох, Кили. Когда