Подруги. Я совсем о них забыла. Забыла и про Элю, про звонок Оксаны после рождения близнецов. Он поступил на старую сим-карту, которую я сохранила на всякий случай. Я даже растерялась, когда этот телефон зазвонил.

Оксана несколько сухо поздравила с рождением детей, и посочувствовала смерти отца. Особого расстройства в ее голосе я не услышала. Понятно, почему.

— Жаль, что так вышло, — произнесла она тогда, — дети не должны так рано хоронить родителей… какими бы они не были.

— Спасибо, Оксан, — тихо произнесла я, — но у меня есть причины не особо расстраиваться из-за этого.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Почему? — растерянно произнесла она спустя несколько секунд молчания.

— Я не могу рассказать подробнее. Просто поверь. Иначе бы мне не пришлось долгое время прикидываться бедной девочкой из села… извини. И Эле передай, пожалуйста, извинения.

— Погоди, — перебила меня Оксана, — если бы ты объяснила, что происходит, то мы бы…

— Я не могла, — пожимаю я плечом, — я даже не уверена, что сейчас могу сказать. Если только вкратце.

— Ты должна нам рассказать вкратце. Мы были уверены, что ты просто обманщица. Но если у тебя были причины…. — я услышала, как она чем-то шуршит, а потом эмоционально ругается, — боже, Ди! Блин, мы такого надумали. Ты не хочешь пересечься где-нибудь в кафе?

— Я не могу! Оксана, у меня два ребенка….

— Черт, — она вздохнула, — ладно, ничего. Дети быстро растут. Давай ты позвонишь, как сможешь? Мы сразу все организуем. Хотя бы пиши нам, Ди. Мы правда были очень расстроены тем, как у нас вышло… хотя мы сами дуры. Могли бы тебя расспросить, но Эля тогда чуть с ума не сошла и орала, как истеричка… ну сама знаешь, почему.

Ну да, я знала. Спасибо отцу за такое. За то, что он умеет разрушать жизни людей и из-за этого у других возникают проблемы. Точнее, умел…

— Сходи, отдохни. — продолжает свекровь, прерывая мои воспоминания, — тебе это нужно. Я тебя отпускаю. Только вернись до вечера. Замужней женщине нельзя возвращаться очень поздно.

* * *

— Ди, ты просто тростиночка, — обнимает меня Эля до хруста в ребрах. Мы снимаем куртки и садимся за столик в каком-то сомнительном заведении. Эля и Оксана — чертовы тусовщицы, и вечно выбирают сомнительные заведения. Ничего удивительного. Но сейчас я напрягаюсь, потому что я уже давно замужняя женщина. И еще свежи воспоминания о том походе в клуб…

— Ты точно рожала? Покажешь фото?

— Точно, — смеюсь, я, — можешь не сомневаться. Просто было тяжело и я сильно похудела.

Мы заказываем еду. Я выбираю на всякий случай безалкогольный напиток. Еще и пристально слежу за манипуляциями бармена. Официантка забирает поднос, и я провожаю ее взглядом до самого столика, чтобы кто-то не сыпанул по дороге какую-нибудь дрянь.

Сейчас, конечно, меня сопровождает охрана, вряд ли я повторю свой подвиг и уеду с кем-нибудь, второй раз лишившись девственности. Но сомневаюсь, что Рустаму понравится, даже если меня просто притащат меня домой в полном неадеквате.

— Ди, — произносит, наконец, Эля, когда разговор из веселой и беззаботной болтовни обо всем заканчивается и повисает странная пауза, — расскажи хоть вкратце, что у тебя случилось с отцом.

Я качаю головой.

— Я не могу, Эля. Ты сама понимаешь… есть вещи, которые нельзя рассказывать. Просто поверь, что я его ненавижу едва ли не сильнее, чем ты. Есть за что. Считай, я с ним не росла. За мной присматривала бабушка со стороны матери, а потом она умерла. Я ненадолго вернулась в дом отца, и, не выдержав, подделала документы и сбежала. Если бы не Рустам… ладно, не буду объяснять. Если бы не моя беременность — никто бы никогда не узнал, что я Абрамова.

— Я готова была тебя убить, когда увидела по телевизору, — тихо произносит Эля, — твоего отца я ненавижу. Больше всего мне было обидно, что ты молчала. Я думала, ты знала обо всем и просто прикидывалась тупой овечкой. А я… я тебя любила. Реально! Ты была лучшей подругой нам.

— Я ни о чем не знала, Эль. Чистая правда. И, если честно, даже не хочу узнавать. Я порвала все отношения со своей семьей и забыла их, как страшный сон…

— Девочки, — нас внезапно прерывает какой-то прыщавый, полулысый черт с сальной ухмылкой. Он опирается на наш столик рукой, и скалится, как помойный кот, — как насчет выпить вместе? Составим вам отличную компанию.

— Отвали, уродище, — кричит Оксана, — ты что, не видишь, что мы заняты?!

Тот цыкает, закатывая глаза.

— Пиздец. Деловые леди… бля.

— Эль, — шепчу я возмущенно, когда он отваливает, — ты попроще, поприличнее заведение не могла выбрать?

— Это более-менее приличное, — пожимает плечами та, — просто тут часто эскортницы мужиков ловят. Видимо, чувак попутал.

Видимо, у нас разные понятия о «приличном» заведении.

Напряжение между нами спадает, и я чувствую, как дальше разговор складывается проще. Словно и не было этих месяцев порознь. Эля и Оксана рассказывают мне про дела в институте, пересказывают последние сплетни. Гошу они видят редко. Говорят, что он как-то занялся собой. Вроде как начал одеваться немного приличнее и свел все прыщи.

— Но, в общем, он все равно так себе, — пожимает плечами Оксана, — твоему Садаеву проигрывает по всем фронтам. Черт. До сих пор не верю, что милая девственница Диана, которая живет вместе с долбанутой бабкой, вышла замуж за этого… зверюгу. Ух. Были бы мы менее подругами — и я бы отбила его у тебя.

«Не вышло бы» — думаю я, — «я до сих пор не понимаю, как у нас с ним такое вышло. Как он не вышвырнул меня в первый же день встречи, как не запихнул в машину и не отвез на аборт. Мне кажется, что он вполне на такое способен. Не насильно, но слова бы смог подобрать, чтобы девушка сама решила это сделать. Что-то со мной пошло просто не так».

Я задумчиво беру бокал и делаю глоток. Понимаю, что ошиблась только спустя секунду, когда горло обжигает алкоголь.

— Блин, — закашливаюсь я, — Эля! Ты вечно возле меня ставишь свое бухло!

— Ты по-про-буй! — она трясет раскрытыми ладонями, — Диана, я не понимаю, как на тебя Садаев клюнул! Ты не умеешь расслабляться. Все равно грудью не кормишь. Бокал ничего не изменит!