– Поэтому вы решили уничтожить ее? – спросила Таня. – Вы поняли, что она окончательно ускользнула от вас, и...

– Неправда! – завопил священник, и его лицо исказила судорога. – Я люблю Кэтти и не посмел бы причинить ей боль! Да, я продолжал сотрудничать с мерзавцем делль’Аммой и таким образом узнал, что он затевает последний акт драмы. Желая разделаться и с Кэтти. Ведь Энтони до сих пор ненавидит ее за ту старую историю с крысиным хвостом. Ненавидит даже больше, чем Тома! Поэтому-то ему было недостаточно просто убить Кэтти – тогда бы она, как и ее муж, как и президент Кеннеди, стала национальной легендой, святой, объектом поклонения. Энтони желает разрушить ее репутацию, хочет раздавить ее морально, а потом и физически, он мечтает... – Преподобный запнулся, а затем прошептал: – Мечтает о том, чтобы Кэтти сама свела счеты с жизнью. А для этого ему надо раздуть небывалый скандал и вынудить ее уйти в отставку. Президента Форреста убили по приказу Энтони, а тот хочет, чтобы все поверили, что к смерти мужа причастна Кэтти.

Я содрогнулся. Да, если документы, находящиеся пока у нас с Таней, попадут в руки делль’Аммы, он, используя власть средств массовой информации, поставит все с ног на голову, сделает из Кэтрин Кросби Форрест мужеубийцу и заставит ее подать в отставку. И тогда Кэтрин не останется ничего иного, как, не дожидаясь суда, покончить с собой.

– Зная о том, что Кэтти отвергла меня окончательно, Энтони решил, что я тоже захочу отомстить ей, – продолжил священник. – И ему потребовалась моя помощь. Я пообещал, мол, сделаю все, что он захочет, а для себя сразу понял: надо спасать Кэтти. Поэтому и отправился к Синтии, желая уговорить, чтобы она дала показания о том, как в действительности умер президент Форрест!

– Преподобный, а вы ведь подлая мерзкая крыса! – подала голос Таня. – В убийстве президента признали виновным несчастного Ларри Перкинса, и он сидит в камере смертников по вашей милости! Его казнят в конце недели, а вы, служитель бога, об этом нимало не заботитесь, а льете слезы о своей любви к Кэтти и по поводу того, что она вас отвергла!

– Да, Перкинс... мне очень жаль... – пробормотал священник, я же спросил:

– А если бы Кэтрин ответила на ваше предложение согласием и вы бы женились на ней, то... То вы бы и тогда не стали терзаться муками совести, позволили бы, чтобы Ларри Перкинса казнили за преступление, которого он не совершал?

Преподобный Роуз растерялся и тихо сказал:

– Я... Я... Я только хотел быть счастливым и сделать счастливой Кэтти!

– Поэтому вы помогли делль’Амме убить президента Форреста, пусть далеко не самого хорошего и честного человека в мире, но – человека! Поэтому вы в течение последних восьми лет молчали, зная, что в камере смертников сидит невиновный! А ведь казнь Ларри Перкинса уже несколько раз назначали и только в самый последний момент откладывали, и можно назвать чудом то, что он все еще жив!

– Что именно замышляет делль’Амма? – спросила Таня.

– Не знаю, – ответил преподобный, – Энтони, кажется, заподозрил, что я не на его стороне. Мне только известно, что вот-вот разразится большой скандал, который приведет к отставке Кэтрин.

– Поэтому-то делль’Амма так и суетится, – заметила Танюша. – Он боится, что мы, предав огласке документы Тимоти С. Шмидта, помешаем осуществлению его грандиозного плана.

– Сходится, – согласился я. – Если кто и может помешать миллиардеру, так это мы! Потому и была убита Синтия – она могла рассказать правду о смерти президента Форреста и вывести из-под удара Кэтти...

Священник затрясся в рыданиях.

– Я знал, что Энтони хочет зла моей Кэтти, знал, что он мне более не доверяет, я знал, что он мечтает окончательно расправиться с ней. И если бы он вышел на историю о Хью... После отставки и ареста Кэтти дом Деборы непременно бы обыскали и, не исключено, обнаружили бы под полом бочку со скелетом... Кэтти помогла мне избавиться от трупа, здесь везде ее отпечатки. Представляете, какой козырь появился бы тогда в руках делль’Аммы? Бывшая мадам президент убила не только своего мужа, но еще в юности и своего отчима! Тогда бы Кэтрин никак не удалось спастись. Вот я и решил избавиться от бочки, хотел вырыть ее и выбросить в реку...

Я потрясенно слушал преподобного. Во имя любви, как я знал, люди способны на многие мерзкие поступки, но и на многие благородные. А каким было желание Дона Роуза спасти Кэтрин и избавиться от бочки с останками Хью? Скорее всего, одновременно и мерзким, и благородным...

– Вы мне поможете? – с надеждой отчаяния в голосе спросил священник. – Втроем мы гораздо быстрее справимся с работой. Я знаю, Энтони охотится за вами, потому что вы узнали какую-то тайну и ее обнародование может помешать его плану. Так давайте же действовать в интересах Кэтрин вместе!

– Почему я должна верить вам, что не сама мадам президент убила своего отчима? – спросила резонно Танюша.

Я взял девушку за руку и сказал ей по-русски:

– Он ее любит, и мы должны помочь ему. Я прошу тебя, Танюша....

– Хорошо, – нехотя согласилась она, и вдруг откуда-то сверху раздался громкий голос:

– Преподобный Роуз, мы знаем, что вы находитесь в подвале! И там же с вами Бэзил Бэскакоу и Таня Ларин.

Мы переглянулись, а преподобный приложил к губам палец.

– Преподобный, чего вы молчите? – продолжил голос. – Вы были в доме Синтии, там масса ваших отпечатков. И логично предположить, что вы ее убили. Вы действуете заодно с писателем и девчонкой! Даем вам десять секунд, чтобы подняться наверх с поднятыми руками. А потом начинаем штурм!

– Они нас убьют, как только мы появимся на лестнице, – сказал уверенно преподобный. – Это люди делль’Аммы, у него везде свои кадры – в полиции, в ФБР, в ЦРУ, в Министерстве национальной безопасности. Мы не нужны им живые, только мертвые.

– Десять, девять, восемь! – весело начал отсчет секунд голос.

Преподобный схватил из угла большую канистру и стал поливать из нее бочку с останками Хью. По подвалу тотчас расползся запах бензина.

– Если они найдут Хью, то Кэтти конец, – пробормотал преподобный. – Вы должны уходить, вам здесь делать нечего. Вон там имеется запасный выход. Ну, быстрее!

Нам не пришлось повторять дважды – Таня и я бросились в указанном направлении.

– Четыре три, два... – слышалось издалека.

Дверь заслонял уставленный всякой всячиной стеллаж. Отшвырнув его, мы с трудом подняли заржавевший засов, и в тот же момент раздались выстрелы, а следом полыхнуло жаром – преподобный поджег бензин.

Юркнув в образовавшийся проход, мы прикрыли за собой дверь, поднялись по ступенькам вверх – и оказались с противоположной стороны особняка. Осторожно выглянув из-за угла, Таня сказала:

– Их человек шесть. Нас они не видят. Дядя Вася, быстрее!

Мы помчались к забору. Таня подсадила меня, я с трудом плюхнулся на другую сторону и вдруг услышал крики: