– Преподобный, одно с другим не сходится! – заявила Таня. – Откуда вы вообще знали о Синтии и в особенности о месте ее проживания? Ведь она была под защитой Министерства юстиции! Сдается мне, вы сейчас разыгрываете небольшой скетч, желая убедить нас в том, какой вы добрый и милый, давно раскаялись в своих грехах и даже мухи не обидите!

Преподобный тяжело вздохнул.

– Там, в плену, я поклялся себе, что если обрету свободу, то стану служить Богу. Я знал, что почти десять лет в джунглях, во власти коммунистов, – наказание мне за убийство Хью. Но если бы мне пришлось прямо сейчас выбирать – я бы снова убил мерзавца. Ведь он поднял руку на Кэтти!

В голосе преподобного звучала такая тоска, что мурашки побежали у меня по спине.

– Я сделал это ради Кэтти... – эхом повторил Дон Роуз. – Все ради нее...

– И ради Кэтти вы убили Синтию, – настаивала Таня. – А теперь ради нее же отрицаете.

Преподобный вздрогнул.

– Нет, Синтию я не убивал... Не убивал! Я должен облегчить душу и рассказать обо всем после стольких лет. Да, должен... Самое страшное, что Кэтти не имеет ни малейшего понятия, что я обманывал ее. Я... я даже спал с ней, а она и не подозревала, что в постели с ней лежит убийца ее мужа!

– Это были вы? – спросил я потрясенно. – Вы убили президента Тома Форреста?

Священник печально ответил:

– Да, и я... я так мечтал о его смерти! Том получил Кэтти, хотя не заслуживал ее. И самое страшное – Кэтти безумно любила его. Он унижал ее, изменял ей, постоянно обманывал ее, а она все равно любила его! Даже после скандала с Мелиндой Малиновски... Он ведь в очередной раз дал Кэтти слово, что... что никогда больше не будет изменять ей, а вскоре завел новую любовницу – Синтию. Кэтти не знала ничего, но потом случайно... случайно...

Голос преподобного сорвался, и я услышал приглушенные рыдания. Да, перед нами стоял сломленный судьбой человек.

– А ведь я столько раз предлагал Кэтти уйти от него! Я бы сделал Кэтти самой счастливой женщиной на свете! Том не любил ее... вернее, любил, но по-своему, Кэтти была нужна ему, сам-то он никогда бы не стал ни губернатором, ни президентом – кишка тонка. Именно благодаря Кэтти он достиг таких высот! Она даже спасла ему жизнь, когда слабак Том, проиграв выборы на пост губернатора, решил покончить с собой. Я десять лет провел в плену, каждая минута там была сущим адом, меня пытали, меня унижали, но я выдержал все, а этот хлюпик, этот маменькин сынок решил покончить с собой, потому что проиграл выборы! Но, как всегда, рядом с ним был его добрый ангел – Кэтти. И она не хотела бросать его, потому что... потому что он был нужен ей так же, как и она нужна ему. Кэтти ведь всегда мечтала о карьере, о том, чтобы стать президентом, поэтому и терпела унижения со стороны мужа, поэтому отвергла меня...

Надо же! Я всегда думал, что нет ничего страшнее отвергнутой, оскорбленной женщины, и пример с Диной Розенштейн был более чем красноречив. Но в подвале дома Деборы Кросби я понял: отвергнутый и оскорбленный мужчина еще более страшен! А преподобный Роуз был таким – отвергнутым и оскорбленным. И все еще до потери пульса влюбленным в Кэтрин Кросби Форрест!

– Мы бы могли быть так счастливы... – снова подал голос священник.

– Счастливы в особняке, в подвале которого вы похоронили убитого вами отчима? – перебила его Таня. – Не обманывайте самого себя, преподобный! Вы бы никогда не смогли быть счастливым с Кэтрин. И самое ужасное, вы бы не смогли сделать ее счастливой.

– Нет, вы не правы! – закричал священник. – Я знаю Кэтти как никто другой! Том беззастенчиво использовал ее в своих целях. И даже Марша, дочка Кэтрин... Ведь ее отцом являюсь я, а не покойный президент. Я!

Мне не требовались результаты сравнительного теста ДНК, я сразу же уверился в том, что преподобный говорит правду. Вот вам и мадам президент! Хотя чему удивляться? Муженек обманывал Кэтти, а Кэтти обманывала неверного муженька и принесла ему в подоле ребенка-кукушонка...

– Поэтому вы и убили его? – спросила Таня, и преподобный, помолчав, ответил:

– Не я спускал курок, хотя сделал бы это без колебаний. Да, я хотел своими руками убить Тома и так и говорил Энтони, но он был категорически против...

– Энтони? – живо вставил я. – Делль'Амма?

– Он самый, – кивнул преподобный. – Я ведь верил мерзавцу, но он использовал меня! Я был нужен ему, чтобы поквитаться с Томом, который пытался посадить Энтони. Я же хотел, чтобы Кэтти овдовела, потому что тогда, как я считал, она откажется от планов идти в политику, а я смогу утешить ее и мы наконец-то воссоединимся...

Более страшного признания я не слышал за всю свою жизнь! Преподобный желал смерти Тому Форресту, чтобы потом сделаться мужем Кэтрин!

– О, я бы пристрелил Тома, как бешеного пса, но Энтони сказал, что все сделает его человек...

– Миггс! – вставил я.

– Имени я не знаю, – пожал плечами преподобный, – мне известно только, что тот человек какой-то агент Секретной службы, работающий на Энтони. Но убить президента не так-то легко, после убийства Кеннеди и покушений на Форда и Рейгана безопасность первого лица в государстве значительно усилена, а ведь требовалось не только убить Тома, но убийца должен был остаться в живых и преспокойно уйти. И тут я помог Энтони! Кэтти жаловалась мне на то, что Том снова завел любовницу. А Синтию ему подсунул Энтони, она являлась «подсадной уткой», впрочем, о своей роли ничего не знавшей, что и сохранило ей жизнь. Было проще простого сделать так, чтобы Том положил глаз на эту особу! Причем она жила не в Вашингтоне, а в Майами, и это было на руку президенту – так никто, считал он, не узнает о его новой интрижке. А на самом деле Энтони все просчитал – к тому времени он уже решил, что президента убьют в Майами, и подобрал ему глупую любовницу, живущую там, а также будущего козла отпущения, ничего не соображающего Ларри Перкинса. Перед визитом в колледж Том захотел побаловаться со своей пассией и направился в ее гнездышко на берегу океана. А там его поджидал киллер, которому не составило труда проникнуть в квартиру Синтии незамеченным. Энтони же сделал так, чтобы Синтию задержали патрульные и в квартиру к себе она в тот день так и не попала. Президент вошел к ней, так как у него имелся ключ – он частенько наведывался к Синтии во время уик-энда. А после убийства, совершенного Миггсом, по приказу нового президента распространили удобоваримую версию о том, что Форреста застрелили на территории колледжа, – дабы не порочить его имя. Иначе бы – подумать только! – пришлось объявить, что президента США пристрелили в постели на квартире любовницы, где он, даже без трусов, ждал свою Синтию.

Священник умолк, и я понял, что его преступление еще более страшное, чем я думал. Он не просто убил Тома Форреста, он предал его и Кэтрин! Теперь-то я понимаю, отчего совесть так мучает преподобного!

– Я наплевал на заповеди, я наплевал на свою веру, мне хотелось одного – завладеть Кэтти! – снова заговорил тот. – Но господь опять наказал меня: Кэтти не только не ушла из политики после смерти мужа, а наоборот, она стала для нее неким подобием катапульты, вознесшей Кэтти на вершины политического Олимпа. Когда ее избрали сенатором, я сделал ей очередное предложение и не сомневался, что она согласится. Ведь Кэтти была вдовой, а я был готов отказаться от всего, даже от веры и сана, лишь бы быть вместе с ней! Я бы стал ее тенью, ее альтер эго, ее «Первым Мужем», но Кэтти... – Дон Роуз горько усмехнулся. – Она сказала мне, что ей придется оставаться вдовой, потому что новое замужество разрушит миф и значительно уменьшит ее шансы стать президентом. Том снова стоял между нами, уже мертвый, а не живой! И он снова был нужен Кэтти – в качестве рекламы, в качестве хоругви, в качестве мумии! И я понял, что Кэтрин никогда не станет моей...