– Вот так надули нас, черт возьми, – сказал Клэр.

Джамбо не мог знать, что Томми тоже держали в неведении. Для его старинного понятия о чести это было настоящим предательством. С обледенелого берега он наблюдал, как уходят корабль и яхта, потом устало побрел в опустевший отель. Его увеселительная прогулка кончилась.

Магг тайком вышел из замка на своем покинутом острове, чтобы украсть запасы саперов, а вскоре появились и сами саперы – истощенные, небритые, они еле передвигали ноги, неся на носилках из прутьев доктора Гленденинга-Риза.

Сильный взрыв, убивший Магга и его племянницу, приписали диверсии противника.

Оперативная группа Хука, совершив глубокий обходный путь в Атлантическом океане, прибыла в Кейптаун, где ее приняли с почетом.

– Должен сказать, – заметил Айвор Клэр, – что местные жители необычайно любезны.

Он и Гай на закате сидели в баре отеля. Сквозь незатемненные окна в сумерки лился свет, сливаясь со светом фар автомобилей, мчавшихся, разворачивавшихся и останавливавшихся на покрытой гравием мостовой, у ярко освещенных витрин магазинов. Кейптаун, расположенный на самом краю одного из двух затемненных континентов, был настоящим ville lumiere, который тщетно искал Триммер.

– Прибыли три корабля, и для каждого создан комитет по встрече. Для всех накрыты столы.

– Это отчасти для того, чтобы подразнить голландцев, отчасти, чтобы удержать солдат от озорства. Наверное, были инциденты с последним транспортом.

– Отчасти и добродушие, я думаю.

– Да, отчасти, конечно, и это. Я не спешил сойти на берег, но, когда сошел, там все еще околачивались дружелюбно настроенные туземцы. Подходит ко мне красивая баба и говорит: «Чего бы вам особенно хотелось сделать или увидеть?» А я отвечаю: «Лошадей». За последние шесть недель я, представь себе, ни о чем особенно не думал, кроме как о лошадях и, конечно, о своем китайском мопсе Фриде. «Это довольно трудно, – говорит она. – А вы хорошо ездите верхом?» Тогда я отвечаю, что служил в кавалерийском полку. «Но разве вы все теперь не механизированы?» – спрашивает она. «Думаю, еще могу держаться в седле», – говорю. «Есть тут один мистер, Как Бишь Его, но у него свои странности. Впрочем, я попытаюсь». И вот она уцепилась за этого мистера Как Бишь Его, и, к счастью, оказалось, что он видел, как Тимбл победил в Дублине, и он в меня прямо-таки влюбился. У него действительно очень приличная конюшня где-то на берегу. Он позволил мне выбрать лошадь, и мы все утро ездили верхом. После завтрака я взял лошадь, которую он тренирует для препятствий. Я чувствую себя другим и прямо-таки поздоровевшим человеком. Ну, а ты что делал?

– Мы с Эдди и Берти ходили в зоопарк. Гнались за страусами, чтобы заставить их прятать голову в песок, но они не стали. Эдди забрался в ограду и гонялся за ними по всему загону, а по ту сторону сетки черный сторож умолял его прекратить это. Берти говорит, что страус может одним ударом ноги убить трех лошадей. Потом я пошел в художественную галерею. Там есть два замечательных полотна Ноэля Пейтона.

– Я ничего не понимаю в живописи.

– Ноэль Пейтон тоже не понимал. В этом вся его прелесть.

В бар вошли, нетвердо держась на ногах, Берти и Эдди, огромные, румяные и улыбающиеся.

– Мы весь день пробовали вина.

– Эдди пьян.

– Мы оба пьяны в стельку.

– Хотели потанцевать с девушками, но чересчур набрались.

– Почему бы вам не полежать? – сказал Клэр.

– Я как раз об этом думал. Потому и привел сюда Эдди – принять ванну.

– Еще, чего доброго, утону, – сказал Эдди.

– Чудесные бабенки, – вздохнул Берти. – Мужья на войне. Надо протрезвиться.

– Лучше всего поспать.

– Поспать, принять ванну, а потом танцевать. Пойду сниму комнаты.

– Чудно, – заметил Айвор Клэр, – теперь, когда есть возможность, совершенно не хочется напиваться. На этом корабле я почти не просыхал.

– Пойдем пройдемся.

Они не спеша вышли на улицу.

– Кажется, одна или несколько этих нелепых звезд называются Южный Крест, – проговорил Клэр, вглядываясь в теплую звездную ночь.

Все здесь сверкало. В витринах магазинов заманчиво сияли товары, бесполезные и некрасивые. Улицы были полны солдат из группы Хука. Медленно проезжали грузовики с солдатами, нагруженные плодами ферм и садов – корзинами с апельсинами и библейскими гроздьями винограда.

– Так или иначе, Гай, кажется, Кейптаун снабдил нас всем, что нам хотелось.

– Лампа Али-Бабы.

– Нам это было нужно. Куда теперь?

– В клуб?

– Слишком много приятелей. Обратно в отель.

Но когда они вернулись в отель, Клэр сказал:

– Слишком много солдат.

– Может быть, тут есть какой-нибудь сад?

Сад был. Гай и Клэр сидели в плетеных креслах, глядя на пустой, освещенный теннисный корт. Клэр зажег сигарету. Он курил довольно редко. А когда курил, то с явным наслаждением.

– Ну и путешествие! – сказал он. – Теперь уже почти кончилось. Иногда так хотелось торпеды. Стоишь, бывало, ночью на палубе и воображаешь: красивый пенящийся бурун, взрыв, потом вокруг меня головы, в третий и последний раз появляющиеся на поверхности, и я сам, единственный оставшийся в живых, медленно уплывающий к какому-то ближнему острову.

– Принимаешь желаемое за действительное. На самом деле набьют вас в открытые лодки, и вы сойдете с ума оттого, что будете пить морскую воду.

– Что за путешествие! – повторил Клэр. – Нам говорят, и мы говорим своим солдатам, что мы должны оборонять Египет, чтобы защитить Суэцкий канал. А чтобы добраться до Суэца, пришлось проплыть полпути до Канады и Тринидада. А когда мы наконец доберемся туда, окажется, что война кончилась. По словам одного парня, с которым я завтракал, не успевают строить лагеря для пленных итальянцев. Мне кажется, нас превратят в караульную команду.

Шел февраль 1941 года. Английские танки ушли далеко на запад от Бенгази. Банкиры со значками AMGOT[47]каждый вечер обедали в каирском клубе «Мохамед Али». А Роммель, еще никому не известный, уже организовывал свою первую штаб-квартиру в Африке.

– Сержанты вели себя ужасно.

– Всеми успешными бунтами руководили сержанты.

– Я нисколько бы не удивился, если бы старшина Людович оказался коммунистом.

– Он порядочный малый, – сказал Клэр, автоматически защищая своего подчиненного.

– У него страшные глаза.

– Просто бесцветные, вот и все.