…ведь Айрес будет там. Хочет быть там. Пусть это просьба Герберта, она должна была присутствовать на площади с самого начала. Ещё прежде, чем восстание перевернуло всё, лишив королеву возможности наблюдать за ритуалом с балкона храма Жнеца, низвергнув на эшафот для преступников – почти под тем же балконом.

Ева подумала бы, что это иронично, если бы сейчас могла читать иронию хоть в чём-то.

Слушая опасную тишину в голове, она думала, хватит ли у неё сил стоять на своём, если Мэт захочет сделки совсем иного рода. Слишком мало неба оставалось между солнцем и горизонтом.

– Больше, чем любовь к спойлерам, мне чужда разве что бескорыстность, но ты уже оказала мне не одну услугу, сейчас взять с тебя всё равно нечего, зато финал шоу при таком раскладе обещает выйти куда драматичнее. Да и за любимого композитора за мной должок… как-никак. – В тяжёлом вздохе Мэта не было ни малейшей нужды, но Ева уже привыкла, что её внутреннего демона отличает страсть к внешним эффектам. – В королевской сокровищнице есть то, что ответит на твой вопрос.

Ева смотрела в окно: облака пылали так ярко, что цветом сравнялись с узорчатой шерстью под её ногами.

– Ты можешь просто сказать…

– Я и так сказал столько, что из демона рискую перековаться в бога. Из машины. Но если спустишься в сокровищницу, обещаю показать, что тебе нужно и где это лежит.

Когда Ева отвернулась от окна, Эльен стоял перед ней:

– Если вы не пойдёте на площадь прямо сейчас, лишь впустую потратите время.

– Мне нужен ответ, Эльен.

– Вы опоздаете.

– Если всё так, как я думаю…

– Он морочит вам голову. Сбивает с дороги. Это то, чем занимаются демоны. Айрес симпатична мне не больше вашего, но вы не должны…

– Должна. Потому что, если всё так, как я думаю, мне нужен законный повод прорваться на эту трибуну сквозь армию гвардейцев и жрецов. – Подобрав юбку, Ева без колебаний обошла стороной последнего, кто стоял между ней и дверью. – И более весомый, чем обычная непосредственность иномирной девицы.

* * *

– …златые поля Твои ждут нас, и когда настанет пора жатвы, не убоимся её…

Праздничная молитва медленно близилась к седьмому песнопению той главы Книги Десятерых, где воздавались хвалы сильнейшему сыну Творца. Кто-то в толпе честно вторил голосу Жреца, журчавшему над площадью певучим ручьём; кто-то (особенно дети) украдкой оглядывался на кукольников, склонивших головы с тем же смирением, что все вокруг. Во время хвалы Жнецу даже скелеты склоняли черепа, будто по-прежнему могли слушать.

Айрес голос Верховного Жреца всегда убаюкивал, но не сегодня.

На время молитвы она встала – как все, и опустила голову – как все. Она вынуждена была делать это, даже когда чело её венчала корона, и не собиралась нарушать устои теперь, когда вместе с венцом её лишили былых привилегий. Интересно, что сделали бы её тюремщики, реши она остаться в кресле?.. Наверное, не будь у неё иного пути, кроме мелочной глупой мести, возможности досаждать им одним фактом своего существования – того, что ей позволили существовать, когда из-за неё перестали существовать очень многие, – она бы так и сделала.

Иные пути были.

– …ибо прейдут счастье и печаль, хула и слава, земля и небо, но не прейдёт власть Твоя…

Айрес смотрела на тех, благодаря кому сегодня на балконе храма Жнеца оказалась вовсе не она: смиренный набожный поклон так кстати заставил взгляд упасть на тех, кто совсем не случайно слушал молитву у подножия эшафота.

Мирана Тибель, в песочном плаще в тон мундиру, стояла вполоборота. Будто за спиной Айрес не дежурили шестеро, готовые вогнать в неё клинки, стоит новому Советнику по военным делам молвить слово. Сегодня площадь охраняли множество гвардейцев – иных Айрес узнала, – но на эшафот Мирана поставила лишь тех, в чьей преданности не сомневалась. Верный Сайнус пал во время восстания, Болер с Медибелем бежали, и из троих генералов Айрес в живых остался только Гордок. Говорят, он одним из первых велел войскам сражаться с драконом вместо того, чтобы усмирять бунтовщиков, а после – сложил оружие к ногам Мирка… Она этого не забудет, когда власть вернётся к ней.

Впрочем, незачем раскидываться людьми, защищавшими родной город, а после проявившими смекалку, чтобы остаться в живых. Лучше побеседовать с Гордоком по душам и выяснить, была то измена или тактический ход.

Чуть поодаль чернел другой старый знакомый: Дауд Дэйлион даже ради праздника не расстался с цветом, в который облачались его «ребятки». Они тоже слушали молитву, вот только не в толпе – Айрес любопытства ради взглянула на близлежащие крыши Зрением Изнанки, что не блокировали даже брас – леты.

Заклятия невидимости не могли скрыть всего.

Аларена Дэйлион также была здесь. Рядом с отцом (где же ещё) и на достаточном расстоянии от эшафота, чтобы её не задело, случись что-то, чего главарь «коршунов» явно ждал. У Айрес только зрел план, как отблагодарить Дауда Дэйлиона за поразительную забывчивость о том, кому он обязан своим нынешним положением, но страдания его дочери определённо займут в этом плане особое место.

Неподалёку, насмешкой богов, Айрес увидела капитана Шиэля – того, кто первым отказался стрелять в бунтовщиков. Когда он ещё был офицером, она лично вручала ему награду (у неё была хорошая память на лица). Когда он стал капитаном, Айрес доносили о нём… в последние часы её правления. Донесли и о том, что схватили его дочь – уже после того, как та побывала в пыточной камере, не рассказав ничего интересного. Охрана давно не советовалась с королевой, у кого и какими методами добывать информацию, если в жилах её носителя не текла голубая кровь. В дочери капитана городской стражи не текла, и сегодняшнюю молитву тот слушал в одиночестве.

Посоветуйся Охрана с ней, Айрес сказала бы, что это лишняя трата времени: если сам капитан Шиэль и мог знать что-то о побеге Миракла, он не подставил бы дочь под удар. Использовать Бианту Шиэль в качестве заложницы – здоровой и напуганной – было куда уместнее. В будущем она не забудет, что и самых верных псов лучше держать на очень коротком поводке… Ошибаются все, она не исключение. Без ошибок не бывает уроков: боль, и стыд, и желание избежать их, когда хоть раз ощутил их горький вкус, – самые надёжные помощники в обучении.

Айрес знала это лучше кого бы то ни было. Её покойный зять, так любезно подаривший ей Уэрта, тоже.

– …ни жизнь,