3) Мост через Буг по южному краю цитадели мог быть построен раньше времени; кроме того, 81–й саперный батальон под вражеским огнем строил 8 т. временный мост у ее северной окраины.

Тем не менее уже скоро (примерно 5.30[448]— 7.0 ч.) выяснилось, что русский снова успокоился и начал настойчиво и упорно защищаться, особенно позади наших передовых рот, используя пехотное оружие и находящихся в цитадели 35—40 танков и разведывательных бронеавтомобилей; показывая при этом свое мастерство в качестве снайперов и в стрельбе навскидку с деревьев, из слуховых окон и подвалов — их огонь был действенным и причинял нам тяжелые потери в офицерах и младших командирах. Страх быть застреленным при пленении — как обучили солдата комиссары, — наверное, очень способствовал решению защищаться до самого конца.

В ранние предполуденные часы прояснялось, что артиллерийская поддержка ближних боев в цитадели невозможна, так как наша пехота оказалась очень тесно втянута в бой с русским и собственная линия частично не устанавливалась вовсе в путанице строений кустов, деревьев, обломков, частично была даже отрезана русскими гнездами сопротивления или окружена. Неоднократные попытки действовать отдельными пехотными, противотанковыми орудиями и легкими полевыми гаубицами, ведя огонь прямой наводкой, не удавались из–за недостаточного обзора и угрозы собственным людям, а также из–за сильной кладки крепости.

Не оказала никакого действия и проходящая рядом батарея штурмовых орудий, которую командир I.R.135 собственным решением подчинил себе во второй половине дня.

Также использование новых сил I.R.133 (до сих пор резерв корпуса) на южном и западном островах с 13.15 ч. не привело к какому–либо изменению положения: где русский был прогнан или выкурен, из подвалов, домов, канализационных труб и других убежищ спустя некоторое время появлялись новые силы и превосходно стреляли, так что потери увеличивались.

Для зачистки города и уничтожения русских танков, которые, возможно, прорвались бы к городу из цитадели, к северу от Северного острова в районе железнодорожного депо (слияния железнодорожных путей) (северо–западнее Брест–Литовска) был подведен 45–й противотанковый дивизион (без 1–й роты, приданной I.R.130), где он неоднократно имел случай[449]подбивать русские танки.

Примерно в 13.50 ч. командир дивизии собственным наблюдением при I.R.135 (северный остров) убедился, что в пехотном ближнем бое цитадель не взять и примерно в 14.30 ч. решился отвести назад собственные силы так, чтобы они окружили бы цитадель со всех сторон, и далее (вероятно, после ночного отхода с раннего утра 23.6), вести тщательно пристрелянную, наблюдаемую стрельбу на разрушение, которая должна будет изматывать и уничтожать русских. Это решение также настоятельно принималось в 13.30 ч. командующим 4–й армии, не хотевшим никаких бесполезных потерь, т.к. движение по магистрали и железной дороге уже возможно — нужно предотвращать воздействие на них противника, а в основном нужно морить русского голодом.

Вечером 22.6 были отданы команды по освобождению и блокированию цитадели — I.R.133 с I/A.R.98 (город Брест) и II/A.R.98 с запада, юга и востока, I.R.135 с III/A.R.98 с севера, преимущественно по внешнему валу.

Для стрельбы на разрушение дивизии был придан 854–й мортирный дивизион ограниченной подвижности (12 орудий), на позициях в районе Корощина (ранее приданный 31–й дивизии). Также были приданы 3 неподвижных мортиры (ранее приданные 34–й дивизии), которые, однако, не могли использоваться из–за недостатка в персонале и средствах связи; но их боеприпас подвозился и использовался для усиления огня.

23.6. Ночью части 133–го и 135–го пехотных полков, проникшие в цитадель, были отведены, согласно приказу, на блокадную позицию. Неприятным при этом было то, что русские тотчас вновь заняли оставленные районы, и далее, что группа немецких солдат (пехотинцы и саперы, сначала, конечно, их число не было известно) осталась блокированной в церкви цитадели (Центральный остров); время от времени с ними существовала радиосвязь. Впрочем, они имели при себе и несколько русских пленных.

С 5.00 ч. по Центральному острову и южному краю Северного острова велась наблюдаемая стрельба на разрушение, состоящая попеременно из тщательного разрушения артиллерийским огнем тяжелых орудий и сильных огневых налетов, во время огня активность русских стрелков на деревьях убавлялась, чтобы в большинстве случаев немедленно снова настойчиво и успешно оживать при приостановлении обстрела; распознавание стрелков, превосходно скрываемых камуфляжной формой, было очень трудно.

Примерно в 9.00 ч. от А.О. К.4 прибыл обещаемый автомобиль пропаганды с динамиком, который должен был разъяснять русским бесполезность их сопротивления и призывать их к сдаче в плен. Несмотря на его действия, дивизия пыталась подчинять проходящие мимо танки[450], так как было видно, что только с их помощью была возможна эффективная зачистка островов, избегая бесполезных потерь.

Между тем продолжалась планомерная стрельба на разрушение. К 14.00 ч. к командному пункту дивизии прибыли сначала малая, затем большая автомашины пропаганды с динамиком; после составления соответствующего текста они, в соответствии с господствующим направлением ветра, были посланы к I.R.135 (Северный остров) и там, после того как в 17.00—17.15 ч. было проведено сильное сосредоточение огня, должны были призывать русских к сдаче в плен, установленный срок сдачи — через 1,5 часа.

В самом деле, по этому призыву, в то время как артиллерийский огонь молчал, внезапно, с 18.30 ч., сдалось примерно 1900 русских; таким образом, возникало впечатление, что воля русских к сопротивлению существенно ослаблена и что при повторении артиллерийского огня и акции пропаганды цитадель падет без дальнейших потерь. Поэтому вечером агитационный автомобиль посылался еще к I.R.133 (Южный остров), чтобы там также призывать к передаче. Однако здесь пропаганда не помогла, так как русские с наступлением темноты предприняли мощные попытки прорыва в направлении города на северо–восток и восток и очень сильный артиллерийский и пехотный заградительный огонь со всех сторон заглушал динамики.

24.6. После попыток прорыва и оживленного огня русских ночью стало ясно, что сдались лишь несколько не желающих воевать частей русских, а другие части, полные решимости продолжать борьбу, отказывались от какой–либо капитуляции; по высказываниям пленника, это были офицеры и комиссары, они то сами давали письменное обязательство сопротивляться до последнего, то принуждали к выдержке своих солдат, угрозой и запугиванием тем, что немцы расстреляют их в любом случае.