– Гвардия! Навались!! – крикнул он.

Слева и справа – враги, потому что войска ан Кранмера и Ремзина уже отброшены или разбиты, враг стремительно пересекает безводное русло Вартуги, звон стали долетает со всех сторон, даже сзади. Гвардия, удерживая позиции, оказалась полностью окружена, и солдаты образовали шилтрон, чтобы стоять до конца.

Тааркэйд бросился вперед, взмахнув мечом, и зарубил зазевавшегося вражеского сержанта. Телмарцы уже не ждут от окруженной гвардии никаких наступательных маневров – значит, настало время удивить их в последний раз. Немногие оставшиеся в живых гвардейцы усилили натиск.

– Сомкнуть ряды, мои братья! – закричал генерал Ланкар. – Позор хуже смерти! Утопим гадов в их крови!

Все смешалось. Волна вражеских солдат напирала со всех сторон, неся ужасные потери, но все равно сжимая кольцо. Генерал Ланкар с несколькими солдатами бросился в атаку, намереваясь добраться до вражеского командира на коне, но был убит. Тааркэйд пронзил мечом врага, отразил щитом удар мечом, затем попытался парировать клинком атаку вражеского капитана с другой стороны, но немного опоздал. Руку пронзила чудовищная боль, когда удар пришелся не по клинку, а по сжимающим рукоять пальцам, и латная перчатка не выдержала.

Тааркэйд рухнул на колени, в отчаянии глядя на кровь, бьющую из обрубков мизинца и безымянного пальца. Краем глаза король заметил взмах окровавленной алебарды дроу, разрубившей голову врага, услышал проклятие Киры и крик жены… Нет! Не так! Он не умрет на коленях!

Тааркэйд рывком поднялся с земли, бросившись навстречу искалечившему его врагу. Несколько секунд выиграл для него гвардеец, стоящий справа, прикрыв раненого монарха, и король эти секунды не прозевал. Кинжал, с трудом извлеченный и удерживаемый тремя оставшимися пальцами, вошел в щель на забрале телмарского капитана.

Еще один удар опрокинул Тааркэйда наземь. Вот и все. В глазах темнеет, на этот раз уже не подняться. Битва окончена. Сверкнули топор и пара мечей, занесенные для последнего удара.

В следующий миг они исчезли, словно унесенные бурей, и король оказался в тени рослого пешего рыцаря в тяжелых доспехах.

– Вперед! За Эренгард! – закричал рыцарь, и Тааркэйд узнал да Ксанкара.

Он с трудом повернул голову направо и заметил рядом эренгардские доспехи и щиты. Да Ксанкару удалось остановить отступление правого фланга и даже отбросить противника назад.

– Тааркэйд! Любовь моя! Где ты? Ты жив? – услыхал король голос жены и тотчас же откликнулся на него:

– Пока еще жив, свет очей моих. Но, боюсь, дела плохи.

Натиск врага ослабел, когда да Ксанкар и Сибарис одновременно создали на поле боя два купола магической тьмы, и немного отступил. Гвардейцы получили возможность перегруппироваться: в живых их осталось меньше двухсот человек.

Тааркэйд, шатаясь, отыскал жену, и Леннара бросилась к нему. Она увидела искалеченную руку мужа и попыталась перевязать ее платком, а король сжал зубы, чтобы не позволить вырваться ни единому стону.

Что ж, у них одна участь на двоих, и они встретят ее вместе.

* * *

Зерван отшвырнул в сторону опустевшую флягу: красный напиток закончился. Он спас остатки гвардии и монархов, но это суть оттягивание неизбежного. Эренгардская армия как военное формирование больше не существовала, но во многих местах окруженные отряды все еще отчаянно дрались, не помышляя об отступлении. Кто хотел и мог сбежать – давно сбежал, а те, которые остались, уже не имели такой возможности. Ничего, кроме схватки до последнего вздоха, защитникам Эренгарда уже не оставалось.

И они сражались, друг за другом уходили в небытие, неся на себе кровавый росчерк острой стали. Даже смертельно раненные солдаты продолжали сражаться до последнего удара сердца и падали на обагренную кровью землю с осознанием до конца исполненного долга.

Вампир оглянулся на монархов и остатки гвардии, которые все еще умудрялись перестраиваться, отражая атаку с левого фланга, затем на несколько сотен солдат, с которыми он прошел от правого фланга к центру, сминая вражеские ряды в яростной контратаке, затем перевел взгляд направо, где все еще кипела отчаянная сеча. Однако это ненадолго: именно туда направляется подкрепление в несколько тысяч воинов во главе с каким-то мелким телмарским бароном.

Отступать некуда, битва уже почти закончена. Он на миг закрыл полуослепшие, истекшие слезами глаза. Судьба – коварное существо. Не простила своей ускользнувшей сквозь пальцы жертве ее непокорности. Вот как раз теперь, когда все преграды сломаны, когда осталось лишь дождаться пробуждения Таэль, все заканчивается. И может быть, даже к лучшему: он уже основательно устал от жизни и еще долгие пятьдесят лет ожидания, скорее всего, не выдержал бы все равно. К тому же аэдирн-человек мог бы послужить причиной серьезных потрясений для общества высших эльфов. С его смертью эта проблема решится сама собой, и, может быть, счастье человеческого рыцаря и княжны – не самая высокая цена, если речь идет о благополучии целого народа. Сейинхе тоже будет скорбеть о нем, но она обещала ждать встречи с ним даже в Послежизни. Там Зерван вновь будет вместе с двумя женщинами, чья любовь заставляла его цепляться за безрадостную, мучительную жизнь вампира так много лет.

Но что бы и как бы ни произошло – Зерван да Ксанкар, безмолвной безымянной тенью скользивший сквозь долгую-долгую ночь длиной в семьдесят четыре года, не уйдет в забвение молча. Нет. Он достоин Таэль, несмотря ни на что, и докажет это еще раз: себе, эльфам, всему миру.

Зерван бросился в атаку на перестроившиеся ряды противника, на мгновение забыв о свинцовых конечностях и немилосердно палящем свете дня, и коротким привычным словом свалил полдесятка солдат в первом ряду:

– Эренгардцы! В атаку!

Солдаты побежали следом, вопя и ругаясь, и схлестнулись с врагом в беспощадной рубке. И телмарцы не выдержали этой самоубийственной атаки горстки обескровленных солдат, дрогнули.

Вампир с небольшим отрядом прорвался вперед и направо, туда, где с головы до ног залитый кровью орк все еще сражался, орудуя тяжеленным топором. Соединив усилия, они убьют больше, чем каждый в отдельности. Теперь только это имеет значение.

* * *

Как же их много… Мясника не пугает количество скота, но усталость берет свое, и от нее никуда не деться, а телмарцы, озверев, окружили его со всех сторон. Чуткий слух даже различает крики с обещанием горшка золота тому, кто убьет его. Какой-то мелкий пузатый телмарский барон наверняка получит из рук Саргона куда большую награду, вот и расщедрился.

Это был не просто хороший бой, а великолепный. Он почти единолично вскрыл порядки телмарских войск, устроив отличную бойню среди ненавистных ирриденцев, и повторил свой былой подвиг, оторвав голову графу Ирриденскому. Орк устало улыбнулся. Очень скоро ворота небесного города откроются перед ним, не дожидаясь стука, и предки выскажут ему свое одобрение и уважение лично. А Мевара будет гордиться им, когда узнает.