– Нет, нет, дорогой Кисс, сегодня ну никак не получится увидеться. Извини меня, но только что Вероника пришла домой совершенно не в себе. Ее муж угрожал отнять ребенка и все такое прочее. Конечно, я сожалею, но что же тут поделаешь? Кто же знал! Хорошо, хорошо, давайте договоримся на послезавтра. Нет, заезжать сюда не надо… Я понимаю, что ты находишься в двухстах метрах, но это такие сугубо женские беседы и переживания. Чао, бамбино, чао! Увидимся послезавтра. Тоже целую!

– Ален, так ты решила остаться дома?!

Нарядная Алена повернулась ко мне, в момент покраснев.

– Да нет, кисуля, ты извини. Пять минут назад мне позвонил один коллега… Джеймс. Пригласил прямо сейчас в «Континенталь», он там и ждет. Пришлось перезвонить Киссу, отказаться от встречи и на ходу что-то быстренько сочинить. Да, с мужчинами только так – ценить будут больше! Ты только не обижайся, ладно?

– Так сейчас вместо одного джентльмена приедет другой?

– Нет, Джеймс не заедет, он уже выпил вина и не может вести машину. Я поеду на метро в Центр своим ходом.

Удостоверившись, что если и обижаюсь, то не очень, Алена ласково потерлась губами о мою щеку, а потом унеслась быстрее ветра. Да где мне было сегодня еще найти силы выяснять с подругой отношения и статус-кво?! В оцепенелой задумчивости я медленно закрыла за ней входную дверь, обитую снаружи мягким, матово-благородным материалов под замшу, но жесткую с противоположной стороны и довольно тяжелую. До самого конца я почему-то дослушала весь веселый энергичный перестук по ступенькам опасно-острых каблучков Алениных сапожек, а потом тяжко-тяжко вздохнула. Неприятный осадок от ее вранья так и не рассасывался, хотя я и раньше замечала, что подружку мою, если выражаться красивыми словами Рильке, «словно бы тешило лишь невозможное, а все доступное она лишь презирала». В Аленином же случае – сначала пользовалась и лишь затем презирала.

Особо мятущееся предчувствие очередного одинокого, болезненно-тошнотворного вечера как-то пронзительно нехорошо принялось томить и выкручивать душу. Наверное, надо бы выпить чуточку хорошего коньячка и зажечь в ванной комнате ароматические свечи. Когда уютные, мирные огоньки начнут сливаться в моих глазах в одно светлое и тихое сияние, тогда наступит кратковременное блаженство покоя, душевная тишина и дивный период некоторого на все наплевательства. Главное – полностью отключиться.

Мою душевную сумбурность и несколько аналитическое смятение ума прервал неожиданно резкий звонок телефона. Как всегда, совсем некстати, и, наверное, опять бедный Кисс. А что я ему скажу, куда Алена вдруг делась из дома? Может, вообще не стоит подходить к телефону, к тому же остьнет моя пена в ванне. Я не спеша зашла в ванную, отключила воду, оглядела невероятно красивые и пышные пенные хлопья, сверкающие всеми цветами радуги, отыскала в зеркальном шкафчике набор ароматических свечей, а телефон трезвонил и трезвонил. Придется все-таки подойти, а то он еще сюда притопает собственной персоной! И жалко врать хорошему человеку, а надо. Ладно, скажу англичанину, что Алена легла принимать продолжительную ванну для увеличения тонуса клетчатки, и джентльмен успокоится.

– Хэлло-о-о… – произнесла я в гулкую пространственность переговорного устройства нежным и сочувственным к чужим переживаниям, но слегка заунывным голосом отставной русалки.

– Привет ненаглядной красавице, а что она сейчас поделывает? Наверное, любуется на себя во все зеркала и как в сказке спрашивает: «Я ль на свете всех милее, всех румяней и белее?» Даже телефон не слышит! – жизнерадостно отозвался в трубке голос Николая. Он явно находился в особо смешливом расположении духа и сладкозвучно запел: «Мне тебя сравнить бы надо с первою красавицей, что своим веселым взглядом к сердцу прикасается. Что походкой легкою подошла нежданная, самая далекая, самая желанная».

Хорошо, что в данный момент он меня не видит: с подпухшими веками, красным носом и «кефирным» выражением лица, а то бы исполнил совсем другую песню.

– А… здравствуй, Коля. А я думала, Аленин Кисс звонит. Как у тебя дела? Хотя… наверное, глупый вопрос – по голосу чувствуется: дела идут если не отлично, то хорошо. Приятно, когда у человека веселое настроение, – с вежливым аристократическим прононсом в красивой комбинации с затаенной печалью отозвалась ненаглядная красавица, то есть я. Мне всегда казалось, что у романтической дамы чьего-либо сердца должны быть именно такие интонации.

– Представь себе, ненаглядная Ника, что как раз сейчас я дегустирую будущий президентский обед в составе группы ответственных товарищей гурманов. Да, да, завтра прилетает наш президент и устраивает торжественный обед, где должен встретиться с премьером страны и королем Норвегии. Нас назначили, и вот мы сидим, все пробуем, выбираем подходящие блюда и вина. Но, с другой стороны, это чистая пытка, так как мы просто обязаны откушать около пятидесяти блюд. У меня уже нет никаких сил, а личный врач президента чуть вообще «копыта не откинул».

По своей либо темности, либо занятости я газет в последнее время не читала, телевизор не смотрела и о завтрашнем прилете президента России ничего не знала, но вроде бы он действительно когда-то сюда намеревался.

– А что же ваша группа гурманов уже успела одобрить?

Мне стало искренне любопытно, что же президенты и короли едят на своих официальных обедах.

– А вот специально тебе зачитываю: королевские креветки в соусе карри; мясо молодого барашка с подливкой чили; белые куропатки в вине и с фруктами трех видов; жареный лосось с тарталетками из овощей; традиционная норвежская каша из сметаны; жаренная на открытом огне рыба тюрбо, панированная травами; рулет-пашот из морского окуня с начинкой из раковых шеек…

Кто-то отвлек Николая пространными вопросами об организации транспортных потоков и средств связи.

– А еще мне до дегустации в торжественной обстановке вручили медаль «Министерству иностранных дел Российской Федерации 200 лет» с зелененьким таким удостоверением…

Вернувшись к разговору со мной, Николай начал совсем о другом.

– Коль, а на десерт что у вас станут подавать?

– А, это… Сейчас найду… Вот, утка с запеченными грушами и сладким ягодным соусом; «горгонзола дольче» – это сыр, сервированный с каштановым медом; еще мусс-желе с черничным кремом… Ой, опять! Зовут, зовут. Пауза окончилась, опять идти мучиться. Эх, нечем потом замолить такой великий грех чревоугодия. Целую, пока. Завтра позвоню и дорасскажу остальное. Да, передай Алене, что сумел достать все, что она просила.

С этими оптимистическими заверениями Колин голос и сам Коля умчались в свою веселую, почти карнавальную суматоху, а я опять осталась один на один в четырех стенах. Нет, все-таки после Колиной болтовни немного полегчало на сердце.

Пена моя опала и остыла до слегка теплого состояния, пришлось ее отпустить и наполнить ванну по новой. От только что зажженных свечек лилового, зеленого и голубого цвета потянулись едва вначале уловимые ароматы сирени, лилий и орхидей. Пока все приготовлялось, я забежала на кухню, налила себе полную стопочку армянского коньяка, кстати, тоже подарка от Коленьки, зажмурившись, одним махом его выпила и закусила шоколадкой.