Глаза Пандоры молили. Ее и без того душил кляп.

— Позже, быть может. А пока посмотрим, как тебе понравитсявот это.

И он эякулировал на ее агонизирующие груди, каждый выбросспермы сопровождая каплей воска, припечатывая это к ее плоти.

— Что горячее, а, сука? Кажется, тебе понравилось. Теперьпопробуем так.

Деррик перекатил ее обратно на живот и грубо всадилоснование свечи ей в зад, вклинив между веревками, стягивающими ей промежность.

— Если будешь лежать тихо и не шуметь про горячий воск,который у тебя льется по заднице и промеж ног, может, я ее и вытащу раньше, чемона догорит.

Он загасил сигарету об ее вторую ягодицу, закурил еще одну исел смотреть. Из ящика он вытащил большой нож и стал пробовать его лезвие.

В дикой боли Пандора извивалась, стараясь тереться телом оверевку, проходящую через пах, раздражая клитор, а горячий воск стекал положбине зада. Пламя жгло запястья. Скоро свеча выгорит, и будет жечь ягодицы.Она стала извиваться сильнее, тереться клитором по веревке. Пламя дошло дозада.

Добиваться оргазма пришлось целую вечность, но он наступил.

Медальон был закрыт.

Пандора встала, шатаясь, с дивана Деррика.

Деррик нес чайный поднос.

— Вы любите травяные чаи? Вот этот мой любимый. Медавозьмете? Это вам поможет проснуться. Вы отключились почти на час. Знаете, надобыло выбирать: либо аукцион, либо грипп.

На Деррике был надет передник. Поставив поднос на столикрядом с диваном, он стал разливать чай.

— Ах, да! Это мой друг, Денни. Он пришел, пока вы были встране снов.

Денни был мускулистым красивым белокурым парнем летдвадцати. Беря чашку чая, он поднял руку в знак приветствия и произнес обычныеслова насчет того, что он рад познакомиться. Потом сказал:

— Деррик мне говорил, что вы были на ногах с шести утра.Неудивительно, что вас сморило.

— Тут еще бокал "шабли" помог, — заметил Деррик. —И к тому же Пандоре не следовало настаивать на своем участии в погрузке,эмансипация или не эмансипация.

— Сейчас мы вас отвезем домой. Вам действительно надонесколько дней отдохнуть. Мы справимся. Иначе мы за вас беспокоимся. Грипп —это может оказаться куда хуже обыкновенной простуды.

Деррик отвез Пандору домой, она сказала спасибо ему и Денни,закрыла дверь, разделась, стряхнула воск, прилипший к грудям и провалилась всобственную кровать.

Воскресенье она проспала полностью. К сумеркам она встала,прошла по дому в халате, намешала себе черного кофе, сахара и бренди, чтобызапить аспирин. Потом приняла еще чистого бренди и свалилась на любимый диван.

Грипп, наверное. Суставы болели, будто их туго связывали.Грипп. Переутомление. Переработалась. Наступило свежее, как ромашка, утро понедельника.Может быть, стоит взять выходной, как предлагал Деррик. По-дурацки вышло, чтоона так отключилась. Больше витаминов, больше бега трусцой, и без шампанского."Шабли"?

Шампанского не было. Деррик заезжал к себе только проверитьпочту и покормить кота, а Пандора всего лишь хотела позвонить. Бокал"шабли"? Может быть.

Провал в памяти. Непонятно. Грипп. Переутомление. Провал.

Пандора почувствовала позыв и очень осторожно села нафаянсовый трон, потому что неимоверно болел зал. После нескольких потуг ейстало намного легче. Потом она заметила в унитазе огарок свечи. Спустив воду,она вылетела из туалета, все еще вопя.

— Сука! Сука! Баптистская святоша! Сука!

Пандора, шатаясь голой по своей спальне, дергала цепьмедальона.

— Сука! Заперла сексуальные фантазии в своем сердце! Сука!Сука! Ты, значит, ждала! Ах ты сука гребаная!

В таком состоянии ей было не расстегнуть цепочку. Посленескольких попыток ей удалось порвать цепь, поцарапав при этом шею. Медальонона швырнула на пол. Она стала топтать его босой ногой, но это был всего лишьмедальон с локоном и портретом молодой женщины другого столетия.

Пандора села на кровать и спрятала лицо в ладонях.

— Это была не ты. Это я. Я их отпустила. Не смогла сдержатьсвои фантазии. Но я и не хотела. Я не стану такой, как ты.

Пандора смыла тонкую полоску крови с шеи. Подойдя к зеркалу,она полюбовалась на красную татуировку на левой груди, изображающую сердце. Онавытеснила это из своей памяти, но теперь вспомнила, как проходила мимотату-салона, как подобралась в дерзновении, как ощутила впивающуюся в кожуиглу. Интересно, чего еще она не помнит из-за провалов памяти, и когда началисьее фантазии. Когда муж избил ее последний раз, она попала в больницу на тридня, и д-р Уолден ей сказала, что у нее серьезное сотрясение.

Было уже поздно, но бары для одиночек еще работали. Пандоратщательно оделась в черные чулки с поясом, черные трусы и твердый лифчик,облегающее черное платье и черные туфли на шпильках. Низкий вырез и твердыйлифчик выдвинули ее вытатуированное сердце на выгодную позицию. Теперь онавспомнила, что покупала все это без всякого смущения: она держалась бесстыдно иулыбалась продавщице так, что девушка отводила глаза.

Сейчас она надевала этот ансамбль в первый раз. По крайнеймере насколько ей помнилось.

Пандора тщательно наложила косметику, причесалась, думая,что делать дальше. На подоле платья было небольшое пятнышко, похожее на струп,но оно очень легко очистилось. Может быть, все-таки стоило надеть красныйнаряд.

Д-р Уолден сказала звонить в любое время. Может быть, послебара для одиночек. Она спросит мнение д-ра Уолден. Сегодня или как-нибудь вдругой день.

Пандора выдвинула ящик и положила в черную блестящую сумочкунож с выкидным лезвием. Нахмурилась, вытащила его обратно и нажала кнопку:механизм был смазан и хорошо работал. Удовлетворенная Пандора бросила ножобратно в сумочку. Она вспомнила, как купила его среди прочих безделушек наочередном аукционе. Как медальон. Сейчас она вспомнила: когда она клала ножобратно в последний раз, она его обтирала от крови. Или это ее очереднаяфантазия?

Нож был настоящий.

Деррик — это будет забавно. Потом.

И Мэвис. Это будет прелестно.

Не быть больше жертвой. Никогда.

Так моли же небеса,