Кин был сбит с ног, и разбитые обломки британской колонны, дрогнувшие перед неминуемой гибелью, повернулись и искали убежища вне досягаемости свинцовой смерти, постигшей их товарищей. Не лучше дела обстояли и с более слабыми подразделениями, которые должны были атаковать правую часть американской линии обороны. Их возглавил лихой полковник Ренни, который, когда замешательство главной атаки достигло апогея, с порывистой храбростью бросился вперед вдоль берега реки. С такой безудержной яростью он пошел в атаку, что бросок его войск овладел отдаленным редутом, чьи защитники, регулярные войска и артиллеристы, сражались до последнего штыками и прикладами мушкетов и были зарезаны все до одного. Ренни без промедления бросил своих людей к брустверу сзади и, храбро поведя их со шпагой в руке, пал сам, и пали все вокруг него, пронизанные насквозь пулями стрелков. Какими бы храбрыми ни были британские солдаты, они не могли устоять против свинцового града, ибо, если бы они устояли, они бы просто погибли. Так в разгроме и диком смятении бежали они назад по берегу реки, к главному войску. Некоторое время спустя британская артиллерия продолжала вести огонь, но постепенно затихла, отпор был сплошным и полным по всей линии, радостные известия об успехе, принесенные с западного берега, не вселили надежды в британское командование, ошеломленное своим сокрушительным поражением[174].

Между тем атака полковника Торнтона на противоположной стороне была успешной, но была отложена сверх первоначально намеченного часа. Стены канала, по которому лодки должны были пройти к Миссисипи, обвалились и заблокировали проход, так что их было достаточно, чтобы принять на себя половину сил Торнтона. С этими семью сотнями[175] он переправился, но, так как он не учел течение, оно унесло его примерно на две мили ниже надлежащего места высадки. Тем временем генерал Морган, имея в своем подчинении 800 ополченцев, которых крайне важно было сохранить вместе, быстро разделил их и послал 300 самых необученных и плохо вооруженных вниз, чтобы встретить врага в открытом поле. Неизбежным результатом был их немедленный разгром и рассеяние, около сотни вернулись к линиям Моргана. Тогда у него было 600 человек, все ополченцы, чтобы противостоять 700 солдатам регулярных войск. Поэтому он разместил 400 самых дисциплинированных людей для защиты 200 ярдов крепких брустверов, установив три орудия, которые прикрывали его слева, в то время как 200 самых недисциплинированных были размещены для охраны 600 ярдов открытой местности справа от него, с флангом, упирающимся в воздух и совершенно незащищенном. Это поистине феноменальное расположение заранее гарантировало неминуемое поражение его войскам, как бы хорошо они ни сражались, но, как оказалось, они почти не дрались. Торнтон, продвигаясь вверх по реке, сначала атаковал бруствер впереди, но был остановлен яростным огнем, развернув своих людей, он затем послал большие силы, чтобы обойти и взять Моргана на его незащищенным правом фланге. Там уже деморализованное ополчение Кентукки, растянутое тонким строем по открытому пространству, превзойденное численно и обойденное с фланга регулярными войсками, было немедленно обращено в бегство и после единственного залпа бросилось наутек. Это обнажило фланг более дисциплинированных креолов, которые также были обращены в бегство, но они сохранили некоторый порядок и вскоре сплотились[176]. В бессильной ярости Паттерсон задействовал пушки прибрежной батареи и беспрепятственно ушел со своими матросами. Потери американцев были незначительными, а потери их противников невелики, хотя среди их опасно раненных был полковник Торнтон.

Этот успех, хотя и блестящий и позорящий американское оружие, на бой не повлиял. Джексон немедленно послал подкрепление под предводительством знаменитого французского генерала Гумбера, и немедленно были сделаны приготовления, чтобы вернуть утраченную позицию. Но ее уже оставили, и захватившие ее силы были отозваны Ламбертом, когда он обнаружил, что это место невозможно удержать без дополнительных войск[177]. Общие британские потери по обеим сторонам реки составили более 2000 человек, подавляющее большинство из них пало при нападении на теннессийцев, а большую часть оставшихся погибла в атаке полковника Ренни. Американцы потеряли всего 70 человек, из которых только 13 пали в главной атаке. На восточном берегу ни креольское ополчение, ни 44-й полк в боях участия не принимали.

Англичане сделали большие ставки и проиграли все, и они это знали. Надеяться было не на что. Почти четверть их бойцов пала, а среди офицеров пропорция была гораздо больше. Из четырех британских генералов Пакенхэм был мертв, Гиббс умирал, Кин выведен из строя, и остался только Ламберт. Их главнокомандующий, самые способные офицеры и весь цвет их храбрейших людей лежали, окоченевшие и мертвые, на окровавленной равнине перед ними, и их телам суждено рассыпаться в прах на зеленых полях, где они сражались и пали. Было бесполезно проводить еще одну попытку. Они узнали, заплатив высокую цену, что никакие войска, какими бы стойкими они ни были, не могут продвигаться по открытой местности против такого огня, который шел с позиций Джексона. Их артиллеристы трижды пытались мериться силами с американскими артиллеристами и каждый раз вынуждены были признать себя побежденными. У них никогда не будет другого шанса повторить атаку с фланга, поскольку Джексон значительно укрепил и расширил укрепления на западном берегу и убедился, что они полностью укомплектованы людьми, которыми умело командуют. Более того, как только штурм провалился, американцы снова начали свою старую изнурительную войну. Тяжелейшие пушки, как с бруствера, так и с прибрежной батареи, стреляли по британскому лагерю и ночью и днем, не давая армии покоя, а конные стрелки вели пустяковые, но непрестанные и надоедливые перестрелки пикетами и аванпостами.

Наступать британцы не могли, и для них было более чем бесполезно оставаться на месте, потому что, хотя время от времени они получали подкрепления, все же силы Джексона увеличивались быстрее, чем их силы, и с каждым днем численное неравенство между двумя армиями уменьшалось. Оставалось только одно: отступать. В свою очередь, быть атакованными британские солдаты не боялись. Они были сделаны из слишком хорошего материала, чтобы даже такое сокрушительное поражение, которе они только что потерпели, могло их хоть сколько-нибудь запугать или сломить, и ничто не доставило бы им большего удовольствия, чем возможность с равными шансами сразиться с противником в открытую, но именно этого шанса Джексон им давать не собирался. Его собственная армия, хотя была отчасти настолько хороша, насколько это вообще возможно, состояла также отчасти из неподготовленного ополчения, а у одной четверти его людей не было штыков, и осторожный старый вождь, несмотря на всю свою отвагу, имел слишком много ума, чтобы рисковать такой силой в бою с превосходящим числом опытных ветеранов, полностью экипированных, разве что на своей территории и