— Вот же твари! Да чтоб вам всем обратиться! — хрипел он, отражая нападения и стараясь теснить врагов ударами плашмя. Но тех, кто падал без сознания, беспощадно топтали напирающие ряды.

Они окружали, как стая крыс, метили в голову, в печень, по коленям — мечтали свалить одним ударом охотника, опрокинуть в пыль и глумиться, избивая и топча до смерти. К счастью, спину надежно прикрывал Ли. Они буквально срослись единым существом о четырех руках и ногах — не уродливые полтора рудокопа, а два превосходных охотника. С флангов помогали Энн и Батлер.

— Мы должны удержать ворота! — выдохнула измучено Энн. Арбалеты у нее куда-то потерялись, зря только нагружала себя. В такой толчее никто уже не пытался стрелять. Только издалека ухали и гудели выстрелы пушек, где-то с восточной части Квартала Охотников. Джоэл опасался, что его дом разнесут свои же военные.

Противостояние превращалось в свалку, как и в трущобах. В условиях тесных улиц любая война выглядела сражением стаи мышей и тараканов в тесной трубе. Джоэл распознавал своих только по темной форме и мечам.

— Ворота… держать ворота, — шептал он себе, задыхаясь от тесноты и бессмысленности происходящего. Ворота виднелись черным пятном в далекой перспективе, от них отделяла площадь. Время плавилось, стекая с секундных стрелок высоких башен, время сочилось потом из пор. Мелькали перекошенные лица друзей, безобразные гримасы бунтовщиков. В них не узнавались добропорядочные граждане, которых он клялся защищать. Джоэл сжимал клинок Нейла Даста, а рука предательски тянулась к гранате — кинуть подальше, чтобы разнесло всех и разворотило. Но хватало еще здравого смысла понять, что массовые убийства со стороны охотников обрекут их организацию на исчезновение. А с ними — и весь город. Только люди поймут это много позднее, когда их всех пожрут собственные кошмары.

Внезапно все замерло, охотники отступили к воротам цитадели и застыли возле них, ощерившись мечами. Со стен целились особые охотники-арбалетчики, которые служили только для обороны цитадели. Обычно к ним относились небрежно: они не выходили каждую ночь на дежурства и в мирное время производили впечатление сытых лентяев. Но теперь-то они доказали свою эффективность.

— Сдавайтесь! Вы окружены! — прокричали бунтовщики, остановившись резко примолкшей толпой. Что-то переломилось в ходе противостояния. Нежданные враги расползлись на два лагеря по разные стороны тесной площади.

— Нет, это вы сдавайтесь, иначе будете уничтожены, — выплюнули рупоры цитадели голосом Умана Тенеба.

— Мы не сдадимся! Вы все равно нас убьете! — воскликнула какая-то женщина из передних рядов.

— Не убьем, если вы все немедленно разойдетесь по домам. В противном случае гарнизон применит пушки, — пробасил громкоговоритель.

— Убийцы! — громыхнула изнуренная толпа. Мостовая на площади уже сделалась алой от пролитой крови, повсюду лежали тела. Джоэл не без удовольствия отметил: больше бунтовщиков, чем охотников.

— Тихо! Чего вы хотите? — заглушил новые голоса громкоговоритель. Сам Уман стоял на стене, Джоэл изумился, когда заметил Верховного Охотника с мечом, не страшащегося арбалетных болтов и предательских стрел. Он надел каску и тяжелую броню, которая подошла бы рыцарям из старинных баллад. Но иной у них в Вермело и не водилось. До пришествия Хаоса изобретали какую-то легкую и удобную защиту, но технология, как и многие другие, оказалась утрачена. Ныне Уман вопрошал со стены, как древние короли прошлого.

— Правды! — разом охнули восставшие, словно единый организм, мечущийся в горячечном бреду.

— Как вам доказать, что цитадель не держит в подвале сомнов? — спросил Уман.

— Покажите! Покажите нам! Да! Мы должны увидеть своими глазами.

Вперед выступило несколько бунтовщиков бандитского вида, вертких, с хитрыми лицами. Но приличная одежда выдавала в них революционных агитаторов. Впрочем, в этой сутолоке никто не нашел бы доказательств.

— Это все требования? — сдержанно осведомился Уман.

— Нет! Гильдия шахтеров требует повышения оплаты труда! — выступили вперед еще несколько человек.

— Это не к Охотникам, — заставил их замолчать Уман. — По вопросу сомнов — это все ваши условия?

— Да.

— Прекрасно. До конца дня организуйте делегацию из представителей Квартала Ткачей и Квартала Торговцев. Мы покажем вам все подвалы цитадели. Охотникам нечего скрывать!

«Уж так и нечего! — подумал Джоэл. — То, что вы скрываете, не поймут обычные работяги. Да и я не понимаю. Пока что».

На какое-то время воцарилась тишина, оседавшая пылью на грязной мостовой. Только ветер носил пепел и пожарные команды пробивались в изолированные районы, чтобы остановить пламя. Охотники стойко держали оцепление, готовые в любой момент кинуться в атаку. Но противники отложили таран, оставив настороже несколько вооруженных групп. Большая же часть сгустилась вокруг импровизированных лидеров, они совещались и, похоже, совсем не боялись, что военные подгонят пушки: на площади скопилось слишком много охотников, а любой взрыв уничтожил бы не только людей, но и ворота. «Все понимают, шельмы», — зло думал Джоэл, облизывая спекшиеся от напряженного молчания губы.

Делегация собралась, к счастью, довольно быстро, даже не успел зажечься Красный Глаз, только Желтый немного померк. От шахтеров и ткачей выступали активисты движения рабочих. Они-то вечно и зачинали стачки, доказывая измотанному трудовому люду, что им живется хуже всех. Пожили бы месяц-другой в шкуре охотников без нормального сна и отдыха… Но официально считалось, что это высокооплачиваемая служба, более почетная, чем у покрытого пещерной грязью шахтера или ткача, отравленного цеховой пылью.

— Мы готовы! — объявили бунтовщики. И группа из десяти человек чинно вышла вперед. Охотники расступились, позволяя им пройти. На пропускном пункте каждого тщательно обыскали, но оружия никто не припрятал.

— Остальным предписываем разойтись! — провозгласил Уман.

— Нет! Только после того, как они вернутся живыми! — ответили лидеры восстания.

— Принято! — неожиданно пошел на сделку Уман. — Разрешаем остаться двадцати процентам собравшихся.

— Пятидесяти! Останется половина! Не меньше! — настояли лидеры, непонятно как собираясь подсчитывать точное количество соратников.

Джоэл старался запомнить их, зная, что после подавления бунтов этих безрассудных смельчаков зарежут в собственных постелях, по-тихому, под предлогом обращения в сомнов. Оставалось надеяться, что такую паскудную миссию не поручат ему для доказательства верности цитадели. Подумать только! Еще утром он едва не устроил революцию внутри собственной организации! Джоэл не верил себе.

А время все шло и утекало в вязкой неизвестности. Вскоре охотников разделили на две группы. Их с Ли и Энн отправили на крыши вокруг площади, Батлера пропустили в цитадель к врачам. Он отпирался и не хотел идти вместе с другими ранеными, но Энн убедила его, что уличные бои уже закончились. Джоэл надеялся: они не соврали другу.