– Унизить его нелегко, – заметила Лакост, хотя лицо ее побледнело, а руки покрылись мурашками.

Так случалось всегда, когда она входила на опасную территорию.

– Я не стал делать это в Трех Соснах, – сказал Желина. – Из профессионального уважения и понимания того, что он всем нам оказал услугу.

– Убив Сержа Ледюка? – спросила Изабель.

– Oui.

– И вы здесь, чтобы арестовать месье Гамаша?

– Oui. – Он понизил голос, чтобы агенты за его спиной не слышали того, что он скажет дальше. – И если вы не сообщите мне, где он находится, старший инспектор, мне придется арестовать и вас.

Изабель Лакост задумчиво кивнула и выпятила нижнюю губу, размышляя. Потом вернулась на свое место, нажала несколько клавиш на ноутбуке и поднесла компьютер к Желина.

– Перед тем как отправиться сегодня утром на свою встречу, месье Гамаш извинился передо мной за то, что через мою голову попросил пригласить вас в команду следователей по этому делу.

– Вы не знали, что это сделал он?

– Нет. Он обратился напрямую к старшему суперинтенданту Брюнель. Она предприняла соответствующие шаги. Месье Гамаш сказал, что, когда ему стало известно о вашем посещении штаб-квартиры КККП в Монреале, он решил не упускать такую возможность.

– Возможность пригласить меня в качестве независимого наблюдателя.

– Да, наблюдателя. Но главным образом наблюдаемого.

– Pardon?

Лакост повернула ноутбук экраном к нему, и глаза Желина слегка расширились, а губы чуть-чуть сжались. Едва заметные изменения, не ускользнувшие от Лакост.

Он сделал небольшой шаг назад от нее и от ноутбука.

– Когда коммандер Гамаш вернется, пусть зайдет ко мне. Я буду у себя. Ему придется многое мне объяснить.

– Как и вам, сэр.

Она медленно опустила крышку ноутбука.

– Когда вы узнали? – спросил Гамаш у Шарпантье.

Он сел, и теперь они могли смотреть в глаза друг другу.

– Не очень давно. На самом деле я даже сейчас не знаю всего, кроме того, что смог дедуцировать.

– Иными словами, предположить? – уточнил Гамаш, и на потном лице молодого человека расцвела улыбка.

– Ваше поведение было необъяснимо, сэр, – сказал Шарпантье. – В особенности ваши действия по отношению к заместителю комиссара Желина. Пока я не принял во внимание одну возможность. А она быстро стала вероятностью. А вероятность, в свою очередь, перешла в определенность. Это объясняло все.

– Продолжайте, – подбодрил его Гамаш.

– Серж Ледюк был коррумпированным, насквозь прогнившим. И это было еще не все, но давайте сосредоточимся на том, что вы знали по прибытии.

Гамаш кивнул.

– Ледюк похитил миллионы на строительстве академии, получая откаты и взятки от подрядчиков, – сказал Шарпантье. – Возможно, он даже допускал отклонение от стандартов с целью удешевления.

– Да, здания сейчас обследуются, – сказал Гамаш.

– Хорошая мысль. Но у вас возникла проблема. Хотя материалов, подтверждающих это, имелось пруд пруди, но дымящегося пистолета, так сказать, не было. А вам требовались неопровержимые доказательства. Вам требовалось найти деньги.

– Это было бы не лишнее.

– Это стало бы для него концом. И он это понимал. Поначалу он, вероятно, думал, что вы заняли пост коммандера, чтобы заполучить контроль над академией…

– Если быть откровенным, так оно и было.

– Да, но параллельно шел сбор доказательств по Ледюку с целью его ареста. И Ледюку не понадобилось много времени, чтобы понять, каковы ваши планы.

– Я сказал ему все это прямо.

– И началась игра в кошки-мышки, – продолжил Шарпантье. – Но Ледюк, хоть и неглупый, был не очень сообразителен. Для вас Ледюк был слабым противником, и он понимал это. Почувствовав ваше дыхание у себя за спиной, он впал в отчаяние. И сделал то, чего ему ни в коем случае не стоило делать.

– Он обратился к своему напарнику, – сказал Гамаш, внимательно глядя на Шарпантье. – Это очень молчаливый напарник. Он-то и спланировал почти все. Он знал, как и где спрятать деньги.

Шарпантье в свою очередь внимательно посмотрел на Гамаша.

– И тогда я спросил себя, – продолжил Гамаш, – где его партнер? Где он находился все это время? В академии? Маловероятно. В Квебекской полиции? Опять же вероятно, но не очень. Полицию хорошо очистили. Так где же он? И ответ был только один. Далеко. Вне подозрений.

– Oui. – Шарпантье улыбнулся и начал катать свое кресло взад-вперед, всего на пару дюймов. Взволнованно. Или возбужденно.

– Но когда несколько месяцев назад Ледюк нарушил главное правило и вышел на связь со своим партнером, он сам стал мишенью, – сказал Гамаш. – И о нем следовало позаботиться. Партнер вернулся, приняв предложение работы, которое удивило всех.

Шарпантье перестал катать кресло и замер.

– Где Жак? – спросила Хуэйфэнь.

– Не знаю, – ответил Натаниэль и посмотрел на Амелию.

Та нахмурилась и пожала плечами:

– Разве его не было с тобой на занятиях?

Этим утром, после разговора в церкви с Гамашем, четырех кадетов привезли в академию.

– Коммандер Гамаш пришел поговорить с Шарпантье, и нас отпустили пораньше. Я должна была встретиться с Жаком здесь. Он сюда не приходил?

Хуэйфэнь оглядела кабинет самоподготовки. За длинными столами сидели несколько кадетов, читали или работали со своими планшетами. Но Жака здесь не было.

– Он скоро придет, – сказала Амелия. – Не переживай.

– Почему Гамаш разговаривает с Шарпантье? – спросила Хуэйфэнь. – Что он ему рассказывает? Что-то о нас?

– Зачем это ему? – ответила вопросом Амелия.

Хуэйфэнь села и тут же вскочила.

– В чем дело? – спросила Амелия.

Но, увидев лицо Хуэйфэнь, она тоже поднялась. А за ней и Натаниэль.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Вы знаете больше, чем говорите, – сказал Гамаш.

– Это лучше, чем знать меньше, верно? – ответил Шарпантье.

– Пришло время рассказать все, Гуго.

Молодой профессор кивнул:

– Согласен. Я начал спрашивать себя, сколько вам известно на самом деле, когда вы не потрудились сообщить заместителю комиссара Желина о четырех кадетах. Инспектору Бовуару и старшему инспектору Лакост вы сказали, куда их увезли, но от него утаили эти сведения. Я решил, что тут может быть лишь одно объяснение: вы ему не доверяете. Однако именно вы пригласили его сюда. Причем ради этого вы не только перешагнули через голову Лакост, но и действовали у нее за спиной. Подобные действия нехарактерны для вас. Я понимал, что для этого должны быть серьезные основания. Вы думали, что заместитель комиссара Желина – напарник Ледюка. Его очень молчаливый старший напарник.