клочок ткани, и второй апостол перешёл к последней части жуткого представления, перед глазами его предстала самая жуткая картина, что только Пуарье мог себе представить. В одночасье весь мир его рухнул. Потерял былые краски. Жизнь лишилась смысла, когда в последний раз блеснули глаза той, кого он любил больше всего на свете. Обычный человек сначала бы сомневался, не мог поверить в то, что видит собственными глазами, в кошмар, что творится прямо перед ним, но… узы двоих мезмеро слишком сильны. И их с треском разбили, разломали и разорвали в клочья. Близнецов окатило волной безысходного и болезненного страха, что в мгновение захлестнули их старшего брата. «Джип?» – На выдохе произнёс Жок, ещё не зная, что произошло пару секунд назад. Младший, вгляделся вдаль, и увидел бездыханное тело супруги своего брата.

Поток чувств, словно цунами пронёсся по городу его души и оставил после себя лишь руины. Пламя вмиг охватило, когда-то людные улицы, и, цепляясь за осколки, начало разлетаться по всей округе, охватывая дом за домом. Сердце его разбилось, а с ним в душу осколками врезались горе и гнев, сжигая того изнутри, впиваясь в голову спокойного и рассудительного человека.

Стоило лишь тому приподняться, как близнецы накинулись на него и прижали к крыше: – Пустите!! – Кричал он. – Я убью их!!

– Брат, мы слышим твою боль!

– Но ты не можешь!

– Я могу!! Они убили её!! – Говорил он, и голос его уже дрожал, а из глаз начали понемногу выкатываться большие и тяжелые слезы.

– Джип, – обратился к нему Младший с совершенно не похожим на него серьёзным тоном, – Если ты сейчас выйдешь, то мы все погибнем!

– Если ты сейчас выйдешь, всё это будет напрасно! – Взывали они к остаткам его здравого смысла.

А тело девушки начало медленно обращаться в переливающийся голубой пепел. И, словно увидев, как их почившая сестра отправляется в свой последний путь, трое остальных тут же к ней присоединились, и хороводом всё ещё тлеющих клочков начали непреклонно взмывать ввысь.

Палач подошёл к последней, завершающей части:

– И вот он настал, тот миг, что я ждал.

Сейчас мы откроем навеки портал!

Владыка кошмаров вернется домой…

Из двери, открытою нами входной!

Кинжал пробил спину последней жертвы и вышел из груди, а апостолы стали ждать пока мешок окрасится в красный. Но, как бы это ни было странно, такого не происходило, а тонкая лишь струйка дыма, идущая из сквозной раны, показалась им на глаза. Апостол провернул лезвие, разорвав мешок ещё сильнее, и тень вырвалась, а, обвиваясь вокруг быстро пустеющего сосуда, отбросила того прочь.

– А вот тут-то вы не угадали… – Звучал голос Андраса, когда стан его сформировался из темных волн. – До того мига еще далеко.

Третий Апостол в миг попытался накинуться на ходящего в тени, но, по неизвестной причине, первый, даже не повернув голову в его сторону, вытянул правую руку, преграждая путь: – Нет… постой, ведь это же тот, кто в миг взлетел до небывалых высот! И кто пост свой покинул, вовек потеряв, отбросил всю жизнь и свой четкий устав. Не стоит марать об него руки тебе, проклятие уже у него на спине! – Ухмыляясь складывал он слова.

Андрас не был настроен выслушивать унижения и, вновь обратившись в густую тень, пронесся прямо на них, в намерении перерезать всем троим шеи, но его удары прошли тех насквозь, даже не задев.

– Что-то у нашего гостя не так… – говорил первый из апостолов.

– Сражение, видно, уже не пустяк…

– Хоть нынче явился он к нам на поклон, выставить должно нам его вон. – Заканчивали мысль двое других.

К моменту, как объявился сам Андрас, Пуарье уже преодолели расстояние до сцены. Двое апостолов медленно приближались к ходящему в тени, и на середине их пути оба мгновенно вспыхнули как сухие ветки, выставленные над пламенем, а затем подлетели в воздух. Следующая ударная волна откинула одного из кровавых демонов назад, тем самым подставив второго под удар огромного валуна, что проломил твердое заднее покрытие сцены и выбросил его за пределы. Не подставляясь под перекрёстный огонь, Джип прыгнул сквозь пространство, оказавшись прямо за пробитой стеной. Хотя, это был уже не он. Рассудительный молодой человек, что продумывал каждый вариант прежде чем что-либо предпринять в мгновение просто исчез. Стерся. Внутри него всё перевернулось. Он поступал на специальность создателя, чтобы защищать тех, кто ему дорог, и не справился с этой задачей. И сейчас тонны тончайших острых как бритвы зеркал вырывались из земли и пытались пронзить того самого палача, что отнял у его жизни смысл.

– Похоже мы остались наедине. – Говорил Андрас первому апостолу, а тот, заведя руку за спину, медленно прохаживался по сцене, будто ничего и не произошло вовсе:

– Это не имеет значения боле, ваши дни на земле уже сочтены. Открытие врат пройдёт уже вскоре, остановить нас никому не под силу… увы.

– Вы долго пишете свои речи? – Улыбался в ответ ходящий в тени, осознавая, что его сила гораздо выше.

– Мы слагаем лишь, что видим. А сейчас велю: Изыди!

А, пока тень вела недружескую беседу с кошмаром, сотни ударов один за другим сыпались на другого апостола от братьев Пуарье. Близнецы кружились, заменяя друг друга на поле, то вбивая противника в землю сокрушительными разрядами, то вонзая в его тело десятки острых клинков и ножей. Складывалось ощущение, что они общаются на уровне мыслей, ибо разящие их удары проводились очень четко и слаженно. Но, будто чудом, апостол поднимался без единой царапины и вновь шел на них как живая мишень.

Андрас также не терял времени даром и всё пытался и пытался сразить разговорчивого оппонента взмахами своего, вновь целого теневого клинка, но встречался с точно такой же картиной. Только его противник не поднимался вновь и вновь, переживая смертельные выпады, они вовсе проходили его насквозь, не задевая даже волоса.

– Нельзя ранить сам кошмар, об этом ещё твой владыка писал! Углядишь ты нынче чуму наяву – беги без оглядки, ни то захлестну! – В тот самый момент ходящий в тени, ведомый лишь шестым чувством, обратившись в густой туман, отлетел за спину противника, а затем ударил того в спину. «Я ничего не понимаю» – думал он, глядя, как апостол разворачивается, прорезая своё тело на сто восемьдесят градусов и пытается его схватить: – Проклятье, да что вы такое?

– Странный задаешь ты нынче вопрос, и ответ на него даже слишком уж прост. Верность лишь только в наших сердцах, ведь дети мы… своего отца! – Громко ответил ему бесплотный безумец, затем схватил