нравилось, что я слишком много работаю.

Она с любопытством посмотрела на него:

– Где вы научились так хорошо говорить по-английски?

– Я учился в Оксфорде. Потом несколько лет работал здесь, в посольстве.

Сара покачала головой:

– Надо понимать, вы из тех, кто во все это верит – в нацистскую отраву?

– Не забывайте, где вы находитесь, миссис Фицджеральд! – рявкнул он.

Она невесело усмехнулась:

– Такое не забудешь, правда?

– Вы ожидали застать мужа дома, когда вернулись? От мисс Беннет.

– Да. Я понятия не имела, где он. И о том, что вы его разыскиваете. – Сара помедлила. – Он всегда говорил, что политические действия бесполезны, что нам нужно подстраиваться под систему. Все эти годы.

– Вероятно, оберегал вас. – Она не ответила, и Гюнтер продолжил: – Боюсь, улики весьма убедительны. Судя по всему, ваш муж являлся звеном большой шпионской цепи внутри правительства. Вы наверняка знакомы с его другом, с которым он учился в университете. С Джеффом Драксом.

– Джефф?

На ее лице промелькнуло неподдельное удивление.

– Да. Оба исчезли из своих офисов сегодня днем. Готовился их арест, но кто-то предупредил их.

«Кэрол Беннет», – предположил он, но вслух не сказал.

– С какой стати я должна верить всему, что вы говорите? – спросила Сара.

– А зачем иначе нам вламываться в ваш дом?

– Вы хотите сказать, что я могу никогда не увидеть Дэвида?

Она произнесла это уныло, словно констатируя факт.

– Вы действительно ничего не знали?

– Нет. Клянусь, он ничего мне не говорил.

– Клянетесь? Вы христианка?

Ему вдруг вспомнилась женщина, которую он уличил в укрывательстве евреев на ее берлинской квартире.

– Нет. Я перестала верить в Бога. – Сара снова посмотрела ему в глаза. – В конце концов, если бы Он был, то разве допустил бы существование такого мира, как этот?

– Возможно, это тот самый мир, что предназначен нам судьбой. Безопасный, чистый. И именно сторонники зла и насилия мешают его построить. – Гюнтер кисло улыбнулся. – Вам не приходила в голову эта мысль?

– Нет, – ответила женщина твердо. – Разве справедливо то, как обошлись с евреями? По приказу, поступившему из Германии, не так ли? Что теперь с ними будет?

– При всем уважении, миссис Фицджеральд, здесь вы отвечаете на мои вопросы, а не наоборот. Имя Фрэнк Манкастер говорит вам о чем-нибудь?

Вид ее сделался озадаченным.

– Это старый университетский приятель моего мужа. Они иногда переписывались. Я с ним никогда не встречалась.

Читать по ее лицу было очень просто. Вряд ли она рассказала всю правду об этом дне, но уж точно – бо`льшую ее часть. Гюнтер не сомневался, что муж никогда не делился с ней своей тайной и ей ничего не известно о Фрэнке Манкастере.

Гюнтер оставил Сару и пошел в кабинет Гесслера. Штандартенфюрер говорил по телефону, лицо его было красным, но голос – ровным. Он жестом пригласил Гюнтера присесть и подождать, пока разговор не закончится.

– Министерство внутренних дел не может так просто приказать чиновнику Министерства здравоохранения выпустить пациента из психушки. Чиновник должен решить вопрос со своим министром, а если к делу подключимся мы, дойдет и до премьера. А вам ли не знать, насколько непредсказуемым бывает Бивербрук… – Не договорив, Гесслер стал прислушиваться к голосу на другом конце. Там, похоже, кричали. – При всем уважении, – произнес штандартенфюрер спустя какое-то время, – с нами взаимодействует только одно управление особой службы, но даже там толком не представляют, как…

С другого конца снова послышалась ругань: резкие, с призвуком металла звуки.

– Мой человек, который допрашивал эту женщину, только что вошел, – сказал наконец Гесслер. – Позвольте с ним поговорить, и я перезвоню… Да, через десять минут. Да. Хайль Гитлер! – Он положил трубку и буркнул: – Люди Гейдриха. Я рассказал им о шпионском гнезде в правительстве. Сайм будет держать рот на замке?

– Какое-то время.

– Его суперинтендант намерен как можно скорее покончить со шпионским гнездом. Собираются устроить полномасштабную чистку. Нам не удастся долго удерживать крышку котла. Что сказала та женщина?

– Я совершенно уверен, что она не знала про дела мужа. Подозревала, что у него интрижка на стороне. Я спросил, значит ли для нее что-нибудь фамилия Манкастер, и она ответила, что это старый приятель мужа, с которым ей никогда не доводилось встречаться. Я ей верю.

Гесслер нахмурился:

– Чем меньше людей знают о нашем интересе к нему, тем лучше.

– Я задал вопрос как бы невзначай.

– Получается, что она тупиковый путь?

Гесслер с укором посмотрел на него, будто это Гюнтер завел их в тупик.

– Могу я предложить кое-что, герр штандартенфюрер? – Гесслер кивнул. – Когда мы сегодня вечером поджидали миссис Фицджеральд, я заметил напротив ее дома обширный луг – можно сказать, небольшой парк. На другом его конце, ярдах в двухстах или трехстах, есть старое бетонное бомбоубежище. Выглядит довольно заброшенным, но если мы посадим там человека с рацией и мощным биноклем, то сможем наблюдать за домом. Мы отпустим женщину, запретив ей выходить на улицу, и посмотрим, кто наведается к ней в гости. Спасение семей своих агентов – дело чести для ребят из Сопротивления. Звонить ей они не станут, понимая, что телефон прослушивается. Если за ней приедут на машине, наш наблюдатель запишет номер, и мы сядем им на хвост. А если оставим ее здесь, подпольщики ничего не смогут сделать, отсюда им ее не забрать. И я думаю, сейчас мы не вытрясем из нее ничего интересного.

Гесслер с прищуром посмотрел на него:

– Вам определенно не хочется применять к ней жесткие меры, так? Сентиментальные чувства по отношению к женщинам объяснимы, но шпионки не относятся к числу обычных женщин.

– Я не считаю ее шпионкой, герр штандартенфюрер. Однако полагаю, что благодаря ей у нас появляется неплохой шанс добраться до настоящих шпионов.

Гесслер снова задумался, потом кивнул:

– У вас большой опыт в таких делах, верно? Розыск евреев и их дружков. – Эсэсовец покачал головой. – Извините, напрасно я назвал вас сентиментальным. Ваша работа в Германии определенно говорит об обратном, насколько мне известно.

– Благодарю, герр штандартенфюрер, – скромно ответил Гюнтер. Гесслер не казался ему человеком, способным на извинения.

– Если мы берем за основу этот план, нам потребуются люди из посольства.

– Думаю, это необходимо, герр штандартенфюрер. – Гюнтер продолжал настаивать, говоря спокойно, но решительно. – Я считаю, мы сможем их поймать.

Глава 34

Теперь Фрэнк находился в камере с мягкими стенами, где-то в глубине клиники. Стены и пол были обиты грубой, толстой материей – это было все равно что оказаться внутри огромного душного матраса. На ткани виднелись отвратительные пятна, в комнате стоял слабый