Разуму было все равно.

Вероятно, я должна чувствовать удовлетворение, ведь мне удалось вытащить охотников буквально с порога Последнего Предела. Особенно, трудно пришлось с Йорком. Из-за слюны крикунов тот потерял слишком много крови, и несколько раз чудилось, что проще сдаться, чем вырвать командира Братства из когтей Серой Госпожи. Но я стискивала зубы и продолжала бороться, вкладывая все силы и знания, полученные за годы учебы в Южном Храме и месяц в башне Синскай. В конце концов, Лосский когда-то сделал то же самое для меня.

Спасла десять человеческих жизней. Вернула старый долг: не все же другим расплачиваться сапогами и хлебом. Но вместо ожидаемого удовлетворения хорошо выполненной работой в душе царила пустота.

Смерть дала мне поблажку. В этот раз. В конце концов, впереди нас ждет гораздо более опасная схватка, в которой, как Юнаэтра считает, мне не победить, и новообретенная уверенность в своих силах с каждым днем таяла, точно брезеньский снег. Неотвратимость приближающегося будущего — это первая вещь, что тревожила меня. А вторая…

К пыткам редко прибегают из удовольствия. Найдется не так много моральных уродов, которым доставляет радость вид агонизирующего окровавленного тела, разве что рассудок затуманила ненависть. Боль обычно используют как средство получения информации, казнь — для устрашения непокорных.

Но случившаяся в безызвестности схватка, когда людей выставили с голыми руками против стаи крикунов, скорее, напоминала жестокую забаву. Скормить пленников прожорливым тварям… Кто способен отдать такой чудовищный приказ? Я знала ответ прежде, чем его озвучил Крис.

Рик.

Те, кто считает бывшего командора врагом, решат, что изгой отплатил Братству за прежние унижения и травлю. Харатэль и иные осведомленные назовут преступление меченого необходимостью: людей так и так бы убили, а нелепые попытки отсрочить казнь только раскроют тень. Объяснения, которые примут все, и окажутся… правы?

Но у меня имелось другое, хоть и я сама не была в нем уверена. Меченый знал о том, как действует яд крикунов, как охотится стая в конце весны. Догадывался, я где-то рядом, ведь Кадмия, наверняка, доложила ему о нашей встрече. Но решиться на такой отчаянный план равно, что бросить кубик с тысячью граней, надеясь на выпадение единственно нужной.

— Эй, мелкая, спишь? — внутрь с привычной бесцеремонностью ввалился Крис. — Мы можем поговорить?

— Ммммм.

Голова намертво прилипла к матрацу и отрываться не желала.

— Значит, не спишь, — удовлетворенно отметил наглец, усаживаясь рядом. — И сможешь помочь.

Кто бы мне помог… вытолкать возмутительно энергичного друга взашей. В том, что я, возможно, скоро сдохну, есть один неоспоримый плюс: наконец-то меня оставят в покое.

— Мне дурной сон на днях приснился. Помнишь, в детстве ты истерику устроила, не пустила нас в заброшенную крепость, потому что я там якобы погиб? Мы с Аликом все же сходили туда через пару дней. Внутрь, конечно, не забирались, но башню видели… Так вот во сне мы опять лезли наверх, и ты молчала. Я хотел, чтобы ты сказала «хватит!», остановила нас, но ты молчала. Эй, Ланка, ты там не уснула еще? — спохватился рыжик.

— Угу, — промычала я куда-то в одеяло.

— Я ей душу изливаю, можно сказать, сокровенным делюсь, а она слушать не хочет, — наигранно обиделся Крис, но, к сожалению, продолжил. — Так вот сон этот мне не первый раз снился, и обычно срывался я. Но позавчера… упала ты. Я хотел тебя вытащить, но сил не хватало, и пальцы скользили, и висела ты словно кукла, даже не стараясь выкарабкаться. Пугающее и мерзкое ощущение, когда ничего не можешь сделать. Лучше уж самому.

— Рассказать о кошмаре — это все, что ты хотел? — недовольно буркнула, отворачиваясь на другой бок и натягивая одеяло на макушку.

— Вообще-то нет.

Шутливая легкомысленность, когда Крис болтал о сне, та легкомысленность, с которой человек, желая скрыть истинное отношение, обычно говорит о вещах, тревожащих его, но могущих другим показаться глупыми, исчезла, сменившись нехарактерной для рыжика серьезностью.

— Я спросить хотел, Ланка: мы все еще друзья?

От удивления я приподнялась на локтях: неужели до сих пор дуется на ту нелепую ссору?

— Конечно. Почему ты…

— Тогда какого Хаоса ты так себя ведешь?! — с неожиданным остервенением перебил друг. — Думаешь, я не видел, какая ты осенью вернулась?! Шесть дней отсутствовала, а по ощущениям целую вечность и эту вечность в Последнем Пределе провела. И снова уйти туда намерена, точно на поруки отпустили. Еще тогда следовало вмешаться, но… испугался.

Неужели я способна кого-то напугать? Особенно Криса?!

— Ты будто у беловолосой часть ауры позаимствовала. Ледяной испепеляющий свет, чужих не пощадит и друзьям перепадет. Если захотят остановить — не справятся.

«Иногда я сомневаюсь, что знаю тебя».

Исхард ведь, пусть и неосознанно, тоже заметил перемену.

— Думаешь, я не в курсе, что ты и меня приказала арестовать, если вступлюсь за Рика?!

— Крис, я…

— Когда вас вместе с Котофеем увидел, — перебил Кристофер, — то успокоился. Оттаяла. А сейчас снова зимой дохнуло.

Рыжик встряхнул меня за плечи.

— Хватит, Ланка! Слышишь, Ланка! Хватит! Тебе не нужно лезть на эту «башню», чем бы она ни была! Кому ты что доказываешь?! Если мы друзья, если ты по-прежнему считаешь меня другом, доверься мне! И я тебя вытащу!

Требовалось что-то ответить ему — возразить, согласиться — но, ошеломленная, я словно проглотила язык.

— Если я не могу остановить тебя сам, это сделает Альтэсса!

— Не надо! — а вот теперь я испугалась по-настоящему: если сенсорик расскажет сестре о подозрениях, та, не слушая возражений, запрет меня далеко и надолго.

— Значит, я прав?

Должна ли я поверить другу?! Поверить, вместе мы справимся там, где я одна спасовала. А действительно ли сможем? Или это очередной самообман? Попытка взглянуть на мир под выгодным для меня углом? Как и оправдание преступления Рика благородной необходимостью, а на самом деле это просто месть давнему врагу.

Рыжик, разочарованный долгим молчанием, упрямо стиснул губы и повернулся к выходу.

— Ладно… Что бы ты ни задумала, мешать не стану.

«Не отпускай его, Ланка!»

В последнюю секунду, решившись, я схватила друга за край плаща.

— Подожди! Я хочу тебе кое-что рассказать.

***

— Вы верите в чудеса, эсса?

Крытая повозка, скрипя колесами, медленно катилась по проселочной дороге. Несмотря на ранний час, солнце жарило вовсю, заставляя обливаться потом и тщетно мечтать о прохладе. О дуновении свежего ветерка, что всколыхнуло бы неподвижные травы. О спасительной тени перелеска, скрывшегося за горизонтом далеко позади. О кудрявых, как овечки, облаках, разбавивших однотонность выжженного неба.