Я пошел на огромный риск, поставив Слоан ультиматум, но мы были одинаковыми в той же степени, в какой и разными. Ей нужен был этот толчок.

Оставалось надеяться, что при этом я не совершил самую страшную ошибку в своей жизни.

ГЛАВА 42

Я не могла перестать проверять время.

Был час дня, до окончания испытательного срока с Ксавьером оставалось одиннадцать часов, но приближающийся срок убил мой аппетит, когда я накладывала себе салат в тарелку.

Если ты не придешь, я буду знать твой ответ и никогда больше не буду об этом вспоминать.

Если отбросить конец наших отношений, что произойдет, если я не приду? Мы перестанем работать вместе? Я больше никогда его не увижу? Разве последние два месяца исчезнут, как будто их и не было?

Я должна была радоваться этому. Именно этого я и хотела, но если это так, то почему меня тошнит?

В желудке забурлило несколько ложек салата, что я проглотила ранее. Разорвать все связи с Ксавьером было бы самым разумным решением. Мы не могли вернуться к прежним рабочим отношениям, когда я знала вкус его губ, его ощущения внутри меня и то, как он обнимал меня, словно…

— Привееееет. Земля вызывает Слоан. — Изабелла помахала рукой перед моим лицом, обрывая мои кружащиеся мысли. — Где ты?

— Прости. — Я попыталась съесть еще немного. На вкус еда была как картон. — Я просто задумалась.

— О сегодняшнем вечере? — глаза Алессандры сверкнули понимающим беспокойством. — Ты уже решила, что будешь делать?

В рабочие дни я обычно брала на обед еду на вынос, но я попросила своих подруг встретиться со мной в приличном ресторане, потому что мне нужен был их совет. Я рассказала им об ультиматуме Ксавьера. Их реакция была разной.

Изабелла хотела, чтобы я встретилась с ним. Вивиан сказала, что я должна поступить по велению сердца, но это не помогло, потому что мое сердце имело привычку делать ужасный выбор. Алессандра была на удивление нейтральна, но из всех сидящих за столом она понимала как никто, что мне важно принять решение самой.

Проблема заключалась в том, что времени у меня было не так много, максимум — несколько часов.

— Нет. — Я отбросила в сторону кусочек грецкого ореха; я забыла попросить администратора не добавлять его в мой салат.

Я не знал, какие блюда тебе больше всего нравятся, поэтому заказал всего понемногу. Но ни одного с грецким орехом.

Невыплаканные эмоции сковали мое горло. Я не плакала со вчерашнего вечера и не рассказывала о слезах девочкам. Они не имели никакого значения; это была физическая реакция, не более.

Я не позволяла себе задумываться о том, что же это за симптом.

— Я не должна идти. Я не пойду, — сказала я, убежденная на половину. — Встречаться с ним было бы глупо, верно? В конце концов, мы расстанемся, и лучше сорвать пластырь сейчас.

Изабелла нахмурилась, Алессандра молча резала курицу, а Вивиан сделала глоток воды, не встретив моего взгляда.

Я любила своих друзей, но, очевидно, они были предвзяты. Они все были ужасно влюблены, у них были свои счастливые судьбы. Они хотели быть влюбленными и не занимались самоуничтожением просто в силу того, что они такие. Я никогда не была бы мягким, любящим типом, которому хорошо в отношениях, и я была совершенно счастлива в одиночестве.

Неимоверно. Счастлива.

Я наколола клубнику на вилку с такой силой, что тарелка покачнулась.

— В любом случае, хватит о моей жизни на свиданиях, — сказала я. — Я рассказывала вам о вчерашнем визите Перри в мой офис? Он был в ярости.

Я поведала всем собравшимся о нервном срыве Перри, и они отлично поддержали меня, но я была уверена, что они все еще размышляли о дилемме с Ксавьером.

Если быть честной, то и я тоже.

Мой голос затих ближе к концу, когда я вспомнила, что произошло после ухода Перри. Появился Ксавьер, и мое сердце ударилось о ребра, словно отчаянно желая вырваться на свободу.

Я знаю, что ты считаешь счастливые случаи нереальными, Луна, но это не обязательно так. Ты просто должна сама в них поверить.

Мой желудок снова заурчал, и я резко встала, заставив друзей оторваться от еды.

— Я в уборную, — сказала я. — Сейчас вернусь.

Я пригнула голову и быстро пошла к женскому туалету. Чем дальше я шла, тем легче было дышать и отгонять воспоминания о Ксавьере — тепло его глаз, грубость его голоса, краткий проблеск его ямочек после моего комментария о «Неспящих в Сиэтле». Разговоры в ресторане тоже помогали. Нет ничего лучше белого шума, чтобы подавить нежелательные мысли.

Я решила встретиться с друзьями в Le Boudoir, который очистил свою репутацию после того, как в прошлом году на открытии ресторана умер один из гостей. Судмедэксперты признали смерть естественной, и это нелепое событие придало странную мистику ресторану, который кипел с удивительной для этого времени года активностью.

В одном углу за столом знатных светских львиц вела диалог Баффи Дарлингтон. В другом сидела Аяна со своим спутником, симпатичным мужчиной с темными волосами и напряженным взглядом. Судя по всему, они что-то бурно обсуждали, поэтому я не стала здороваться — все равно у меня не было настроения вести светские беседы.

Я толкнула дверь в уборную и воспользовалась туалетом. Кожа была холодной и липкой, но к тому времени, как я вымыла руки и нанесла помаду, тошнота прошла. Вроде того.

Я снова проверила телефон. Десять с половиной часов.

Я сглотнула желчь, поднявшуюся к горлу. Этого времени было достаточно. Конечно, я бы…

— Слоан.

Моя голова метнулась к двери. Я узнала этот голос, и из всех людей, которых я не хотела видеть ни сейчас, ни когда-либо еще, она входила в первую пятерку.

Ко мне шла мачеха в твидовом костюме от Chanel с кислой миной на лице.

Я стерла с лица