Стив: Что вы имеете в виду?

Пит: Когда вы бьете кому-то в лицо, если камера расположена почти под минимальным боковым углом, будет видно, что на самом деле удар пропущен. Поэтому мы переносим камеру на обратную сторону. И когда рука пересекает лицо, и когда другой персонаж ударяется головой, все происходит в унисон. А затем добавляются звуковые эффекты, и все просто воспроизводится вместе. Я всегда говорю актерам, когда они наносят удар своим коллегам, что их кулак не обязательно должен пройти в трех дюймах от его носа. Он может пройти и в десяти. Позвольте камерам сделать свою работу.

Стив: Джим участвовал в очень многих драках. Он ведь сам выполнял многие трюки?

Пит: Да. Джимми много чего делал. Мы дублировали его в некоторых случаях с опасными трюками. Часто дублеры нужны просто из соображений безопасности. Потому что ситуация накаляется немного больше, чем ожидалось, и мы думаем, что двойник должен вмешаться. Но Джимми справлялся с большинством трюков сам. Он всегда помнил о том, что делает, и был уверен, что не причинит никому вреда.

Стив: Было ли когда-нибудь страшно сниматься в таких сценах? Вы когда-нибудь волновались? Бывало ли, что что-то шло не так?

Пит: Ты все репетируешь заранее, а потом, когда камеры включаются и начинают снимать, происходит волшебство. Но да, временами бывает страшно. Я всегда счастлив, если день заканчивается и ни у кого нет сломанных ногтей на руках. Кто-то однажды сказал: «Если трюк проходит удачно, все хорошо. Если плохо – то все отлично». Я не такой. Не хочу, чтобы что-то вышло из-под контроля, и не думаю, что мы когда-либо допускали такие ситуации, работая над сериалом.

Дэвид Чейз выбрал Алана Тейлора в качестве режиссера нового фильма «Множественные святые Ньюарка», приквела к «Сопрано». Никто из нас не знал, что Алана, одного из главных режиссеров сериала – он снял девять серий, – едва не уволили после первого эпизода. Тогда он усвоил тот же урок, что и все мы: никогда не говори «нет» Дэвиду Чейзу.

– Майкл

Стив: Итак, Алан, ваша первая серия была в первом сезоне – «Мир Сопрано», верно?

Алан: Точно. Главным в ней был Джуниор. Я пришел из киношколы с желанием стать режиссером и думал, что телевидение – это глупость. Мне прислали сценарий «Сопрано», и я подумал: «Стоп, стоп, стоп. Никогда не видел ничего подобного раньше». Я сказал: «Да, я бы с удовольствием поучаствовал». Я снял одну серию, и это было потрясающе, но я все еще думал: «Нет, я хочу быть автором, хочу писать свои сценарии».

Мне предложили вторую серию в том сезоне, но я отказался: «Нет, я хочу снимать свои фильмы». Это уничтожило мою репутацию. [Смеется.] Не думаю, что меня пригласили бы вернуться на второй или третий сезон.

Стив: Боюсь, Дэвид не любит, когда ему говорят «нет».

Алан: Да, я это понял! Но, вероятно, он с этим смирился и передумал, потому что дал мне еще один шанс в четвертом сезоне.

Майкл: Это одна из моих любимых серий с участием Кристофера. Мне понравилось работать с вами над ней.

Алан: Спасибо. И после этого, в пятом и шестом сезонах, я все больше и больше чувствовал себя как дома.

Стив: И вы снимаете приквел. Чего еще желать? Алан Тейлор снимает фильм «Сопрано», что просто невероятно. Это большая честь. Давайте посмотрим правде в глаза, у Дэвида было много претендентов, но он выбрал вас.

Майкл: Он может быть жестким с режиссерами, верно? Очень суровым.

Алан: Он мог быть страшным, потому что Дэвид Чейз редко появлялся на съемочной площадке, но он очень волевой человек с мощными идеями. Поэтому желание ничего не испортить в этом сериале было выше, чем в любом другом, над которым я когда-либо работал. В других шоу перед съемками проводят такие собрания, на которых вы садитесь со сценаристами, листаете текст, шутите и говорите о том, что у вас на уме. Но в «Сопрано» это было похоже на семинар для выпускников. Тим Ван Паттен назвал такие встречи защитой своей жизни.

У каждого есть собственные истории о Джиме Гандольфини. Вот одна из них от Фила Абрахама, блестящего оператора «Сопрано».

Когда вы встречаете Джима Гандольфини, то думаете, что он самый уверенный в себе человек, который когда-либо ходил по земле. Но Фил поделился с нами информацией о том, каково это – соответствовать высоким ожиданиям от роли Тони Сопрано.

– Стив

Стив: Вы довольно хорошо знали Джима, верно?

Фил: У нас с Джимом были действительно очень, очень близкие отношения. Я думаю, он немного страдал оттого, что никогда не получал обратной связи. Не знаю, чувствовал ли Дэвид когда-нибудь необходимость прийти и сказать: «Джим, ты просто убийственно хорошо играешь. Невероятно».

Стив: Такое случалось не слишком часто, нет.

Фил: Такого вообще не случалось. Джим чувствовал, что ему было бы приятно это услышать. Но я помню одну вещь. В самом начале, когда мы снимали сцену, один режиссер – не буду говорить, какой – сказал: «Хорошо. Снято, печатаем. Давайте двигаться дальше». Это было еще в первом сезоне, когда у нас было много разных режиссеров. У каждой серии он был свой. Джим говорит: «Фил, иди сюда». Он отозвал меня в сторону, за сцену, чтобы поговорить со мной: «Слушай, мне нужно, чтобы ты последил за мной, потому что я только что провалил последний кадр. Я хотел проверить, знает ли этот парень, что делает, поэтому я испортил дубль, а он просто одобрил его и двинулся дальше». Я думаю: «Вау, хорошо, да».

Стив: Он доверял вашему мнению.

Давайте перейдем к невероятному актерскому составу. Так много выдающихся артистов. Одна из тех, с кем мы до сих пор мало говорили, Аннабелла Шиорра, которая изобразила незабываемую любовницу Тони – Глорию, сыграв действительно большую роль за очень короткое время.

– Стив

Майкл: Аннабелла, вы были великолепны в этой роли. Каким был ваш путь к Глории?

Аннабелла: Я просто решила дать ей ту же биографию, что и у Тони, представила, что у нее был тот же тип матери, а значит, физически жестокое воспитание. На нее всегда оказывалось давление, и она научилась сама приводить себя в норму.

Это также единственная сыгранная мной героиня, которая использовала свое тело и сексуальность, чтобы получить то, что она хотела, в надежде, что это поможет ей чувствовать себя лучше. Строчка, которую