Брусенцов (окончание его фамилии сценаристы привели в соответствие с орфографией 60‑х годов прошлого века) получил имя и отчество – Александр Никитич, тогда как Калинин ни разу не упоминает имени и отчества своего порученца. Брусенцов в фильме остался скептиком и пессимистом, но из военного юриста превратился в артиллериста, так как сценаристам и режиссерам важно было показать боевого белого офицера. Только исторический Брусенцев, в отличие от героя, не покончил с собой, не вынеся разлуки с родиной, а благополучно отбыл вместе с Калининым в эмиграцию. Там в Чилингире, в турецкой Фракии, они оба заболели сыпным тифом, но Калинин о смерти своего бывшего порученца не упоминает, так что можно предположить, что он после тифа выжил. По всей вероятности, Калинин достаточно точно описывает своего офицера-порученца. И это – вполне реальное историческое лицо. Только звали его не Александр Никитич, а Николай Николаевич. Он родился в 1887 году в Приморской области, так что с Калининым, несмотря на разницу в чинах, они были почти ровесниками. Окончил Павловское военное училище, откуда в 1916 году был выпущен подпоручиком. Поскольку в дальнейшем он служил военным юристом, можно предположить, что до того как стать офицером военного времени, Иван Михайлович окончил или, по крайней мере, учился на юридическом факультете какого-то университета, скорее всего – петербургского. В Гражданскую войну Брусенцов служил в Донской армии, Вооруженных силах Юга России и в Русской армии. В 1920 году он в чине поручика состоял обер-офицером для поручений при заведующем судной частью Донского корпуса, т.е. Калинине, и благополучно эмигрировал.

Владимир Маяковский же в поэме «Хорошо!» при описании эвакуации Врангелем Севастополя ориентировался на описание Калининым эвакуации Новороссийска Деникиным:

Бегутпо Севастополюк дымящим пароходам.За деньподметок стопали,как за год похода.На рейдетранспортыи транспорточки,драки,крики,ругня,мотня, —бегутдобровольцы,задрав порточки, —чистая публикаи солдатня.У кого —канарейка,у кого —роялина,кто со шкафом,ктос утюгом.Кадеты —на что ужлюди лояльные —толкались локтями,крыли матюгом.Забыли приличие,бросили моду,кто —без юбки,а кто —без носков.Бьетмужчинадамув морду,солдатполковникасбивает с мостков.Наши наседали,крыли по трапам,кашейгрузилсявоенный эшелон.

На самом деле никакой паники и никаких обстрелов при эвакуации Севастополя не было, поскольку красные вошли туда лишь через сутки после того, как порт покинули последние суда белых. Поэтому Маяковский вдохновился картиной новороссийской эвакуации Донской армии в книге Калинина:

«Утра 13 (26 по н. ст. – Б. С.) марта в жизнь не забыть. Десятки тысяч народу, конных и пеших, запрудили портовую набережную, атакуя пристани, возле которых грузились остатки великой и неделимой. Но донцы везде видели перед собой добровольческие пулеметы или штыки шотландских стрелков.

А из гор выплывали все новые и новые тысячи. Люди стремительно соскакивали с подвод, бросали все свое добро и поодиночке устремлялись к пристаням.

Тщетно!

В безумном ужасе иные бросались в воду. Упрямых сбрасывали с пристаней. Корниловцы утопили донского полковника:

– Самостийник, сволочь! Залез к гвардии.

Всевеликое, при грохоте английских пушек, пугавших зеленых, металось из стороны в сторону. Искали атамана.

Но он окопался на цементном заводе, вдали от города. Юнкера Атаманского училища охраняли его особу от изъявлений любви подданными».

Здесь совпадают многие детали, вплоть до утопленного полковника, а также командующего, который у Маяковского сидит под охраной в штабе, пока люди штурмуют пароходы.

Следует признать, что Иван Михайлович Калинин, чьи мемуары вызвали столь пристальный интерес не только читателей, но и писателей, безусловно обладал литературным талантом. Недаром он в молодости писал стихи. И его мемуары стоит прочитать. Его мемуары – это не только бесценные свидетельства очевидца, но и хорошая русская проза.

Борис Соколов

И.Г. Церетели

А.И. Чхенкели

Н.С. Чхеидзе в 1917 г.

А.И. Деникин принимает парад Корниловского полка в Екатеринодаре. 1918 г.

А.М. Драгомиров

Э.Ф. Семилетов

П.Х. Попов

Полковник Дудаков с офицерами Донской армии пьет молоко, доставленное местными казаками. Лето 1919 г.

А.К. Кельчевский

К.К. Мамонтов

А.И. Деникин

И.П. Романовский

В.Л. Покровский

В.И. Сидорин

П.Н. Врангель с чинами штаба Кавказской армии выходит на парад в Царицыне. 1919 г.

Поезд с беженцами на железнодорожном вокзале.

Царицын. Август 1919 г.

Е.К. Брешко-Брешковская в 1919 г.

Н.В. Чайковский

В.Г. Короленко.

Художник И.Е. Репин

И.Г. Эренбург

Генерал А.П. Богаевский, атаман донских казаков (справа), беседует с В.А. Харламовым, представителем Донского круга. 1919 г.

Прием дипломатической миссии Кубанской Народной Республики.

В центре: П. Скоропадский и Н. Рябовол

Агитпоезд «За честь и свободу России» на вокзале

Ростова-на-Дону. 1919 г.

Н.Е. Парамонов

Портрет Фёдора Крюкова в журнале «Донская волна».

1918 г. Художник Л.М. Кудин

Генерал Ч.-Дж. Бригс

А.Ф. Аладьин

Майора Х. Уильямсона встречает хлебом и солью староста станицы Казанской. Лето 1919 г.

Х. Уильямсон, офицер британской военной миссии на Юге России, среди офицеров Донской армии в станице Казанской. Лето 1919 г.

Офицеры британской военной миссии со старшими офицерами Донской армии в станице Урюпинской. Июль 1919 г.

А.П. Богаевский с калмыками

В.З. Май-Маевский

А.П. Кутепов

А.Г. Шкуро

А.В. Колчак

П.Н. Врангель

Я.А. Слащов

Повстанцы Саратовской губернии (бело-зеленые) в г. Балашове ожидают прибытия генерала В.И. Сидорина. Июль 1919 г.

Н.И. Махно с соратниками

Кубанские и донские казаки в походе

Войсковые атаманы казачьих войск в белой армии – Терского войска – Г.А. Вдовенко, Донского войска – А.П. Богаевский, Кубанского войска – А.П. Филимонов, Астраханского войска – Н.В. Ляхов

Русские беженцы эвакуируются из Новороссийска. 1920 г.

Бегство буржуазии из Новороссийска. Художник И.А. Владимиров