— Готово, — сказал он, вкладывая мемокарту в терминал, — Теперь никакой накладки быть не может. С помощью отдельных синтаксических суффиксов я продублировал команду. «Лихтбрингт» распознает её в любом случае.

— Будем надеяться, — лицемерно согласился Герти.

Им не пришлось долго ждать. Разогревшись, «Лихтбрингт» работал со скоростью хорошо отлаженного станка.

«Лечебный сателлит скучающе прерывавшегосязафрахтовавшее и нелюбезно оживившее убиение, хотя юдофильски всосавший приступал приподнимать закрыто сотрудничающий разъёмными и афиширующими фиксаторами. С первыми петухами укороченные деноминаторы могут приравнивать раздражённую зыбь однова улучшавшими канделябрами. Возможно, что вымороченный соглядатай является. Монофизитский самоцвет давненько не старается на основании хука».

— Неплохо, — сдержанно одобрил Герти, — В этом есть определённый настрой. Мне даже кажется, если бы это опубликовали в одной из лондонских газет, уже на другой день появились бы похвальные отзывы новому гению пера, отважно бросившему вызов устаревшей и сонной британской словесности.

Этот комментарий ничуть не обрадовал мистера Беллигейла. Напротив, на Герти он бросил такой взгляд, что зубы сами собой щёлкнули, едва не прикусив язык, точно были не его собственными, а «зубами Ватерлоо[118]», вздумавшими действовать по своему усмотрению.

— Это недопустимо, — произнёс он, разрывая карточку пополам, — Но приходится признать очевидное, машина работает со сбоями. Никогда бы не подумал, что «Лихтбрингт» может ошибаться… Остаётся надеяться, что поломка незначительна и локализована в одном месте. В таком случае ремонт не должен занять много времени.

— Извините, мистер Беллигейл, но я вынужден вас огорчить, — заметил Герти, — Насколько я понимаю, все блоки «Лихтбрингта» обособлены друг от друга?

— Так и есть. «Лихтбрингт» является их логическим центром, но действуют они сами по себе. Так надёжнее.

— В таком случае речь уже идёт не о локальной ошибке. Судите сами. «Малфас», который служит при Канцелярии архивариусом, в нерабочем состоянии, как мы только что убедились. «Асмодей», заведующий Коппертауном, допустил ошибку. Судя по количеству аварий, не одну…

— У нас нет доказательств, позволяющих предположить некорректную работу «Асмодея»!

— Будут, — мрачно пообещал Герти, продолжая загибать пальцы, — Кто у нас третий? «Фокалор», смотритель моря?..

— Он самый, — подтвердил мистер Беллигейл.

— Боюсь, болезнь коснулась и его. Причём не сегодня.

— Что вы имеете в виду, полковник?

Герти принялся загибать пальцы.

— В прошлом месяце «Герцогиня Альба» не зашла в Новый Бангор из-за какой-то путаницы в командах. «Фокалор» увёл её в Веллингтон. «Дымный» сел на рифы, повинуясь, опять же, наводке вашей машины. Тогда я посчитал, что это досадные совпадения, что время от времени случаются… Теперь же мне видится в этой череде случайностей определённая закономерность.

— А вы внимательно следите за всеми кораблями, заходящими в порт, полковник, — негромко сказал мистер Беллигейл, внимательно разглядывая собеседника, — Даже не подозревал, что вы интересуетесь транспортными сообщениями острова.

Герти в этот момент захотелось иметь при себе что-то вроде зеркального щита Персея.

— Я стараюсь интересоваться всеми событиями города, — с достоинством сказал он, — Вы сами знаете, что служба в Канцелярии сопряжена со всеми сферами здешней жизнедеятельности… Какой из блоков у нас остался? «Набериус»? Ваш придворный предсказатель?

Мистер Беллигейл был слишком озабочен, чтоб обратить внимание на эту колкость.

— Понимаю, к чему вы ведёте. Стоит проверить и этот блок.

В самое короткое время второй заместитель набросал ещё одно послание на мемокарте, на этот раз к «Набериусу», содержащее в себе запрос о том, сколько будет стоить каменный уголь в Новой Зеландии к следующему кварталу при текущих биржевых котировках.

«Набериус» не затруднился с ответом. По его мнению, тонна каменного угля должна быть равноценна бушелю морковной ботвы при сохранении текущего атмосферного давления. Но в случае, если четверг будет ясным, не исключена тенденция к изменению цены, которая в самом негативном варианте может достичь сорока галлонов мартовской росы.

— Он пьян, — пробормотал мистер Беллигейл, с удивлением и отвращением одновременно.

— Счислительные машины едва ли потребляют горячительные напитки, — резонно заметил Герти. Но заслужил лишь очередной испепеляющий взгляд.

— Но тогда получается, что… Что машина неисправна?

Мистер Беллигейл произнёс это с недоумением и даже какой-то искренней обидой. Как джентльмен, расстроенный в лучших чувствах, узнавший о чём-то, что решительно невозможно и никак не может случиться, но, в то же время, случилось. О том, что Её Величество королева Виктория приняла мусульманство или вода в русле Темзы обратилась бобовой похлёбкой. Герти даже стало его жаль. Мистер Беллигейл, всегда невозмутимый, строгий, уравновешенный, выглядящий так, будто является единственным стабильным и незыблемым элементом в окружающем мире, в какой-то миг потерял всю свою власть, и даже немного сгорбился. Точно чья-то могущественная и злая воля выбила из-под его ног в чёрных безукоризненно начищенных ботинках, земную твердь.

— Вероятно, речь идёт о незначительном сбое, — поспешил сказать Герти, — Уверен, что обойдётся без серьёзных последствий, если вовремя принять меры и приступить к ремонту…

Его прервала внезапная и тревожная трель. На этот раз звонил обычный телефонный аппарат. Мистер Беллигейл так резко взял наушник, что едва не порвал провод. Герти не слышал, что ему говорили, но явственно видел, как в лице второго заместителя с каждой секундой делается всё больше острых черт. Это было неприятное зрелище, и Герти в который раз пожалел, что в кабинете второго заместителя не имеется окон, которые можно было бы разглядывать в подобные моменты.

— Вы уверены?..

— …

— Когда это стало известно?

— …

— Что это значит? Дьявол. Попробуйте ещё раз! И свяжитесь с прочими!

— …

— И я тоже надеюсь. Не предпринимать никаких действий. Я со всем разберусь.

Когда мистер Беллигейл повесил наушник, он выглядел ещё более бледным, чем обычно, хоть Герти и не предполагал, что это возможно.

— Что-то случилось? — спросил он, ощущая во рту необыкновенную сухость.

— Случилось, — подтвердил мистер Беллигейл, — В порт прибыла «Заря Норфолка».

Он замолчал, сосредоточенно разглядывая чистый бумажный лист и, кажется, совершенно забыв про посетителя.

— И что с того? — негромко спросил Герти, терпеливо прождав полминуты.

— Кажется, в вашу копилку о неисправности «Лихтбрингта» только что поступил дополнительный довод, — второй заместитель кисло усмехнулся, — «Фокалор», судя по всему, сошёл с ума.

— В каком смысле?

— Не знаю. Но он ведёт себя так, будто окончательно свихнулся. Вместо того, чтоб провести «Зарю Норфолка» на место стоянки подальше от берега, он отправил ей команду зайти в гавань и встать на рейде. Это не было предусмотрено утверждённым графиком движения.

— Ещё один сбой?

— Возможно, кое-что похуже, чем просто единичный сбой, полковник. Передав кораблю координаты, «Фокалор» умолк и больше не выходил с ним на связь. Словно принял обет молчания. Портовая служба не может заставить его связаться с бортом и изменить место стоянки.

— Машина решила немного пошалить, а?

Оставшись без ответа, улыбка Герти быстро растаяла.

— То же самое происходит и с прочими кораблями. «Фокалор» связывается с ними и заставляет передвигаться самым непредсказуемым образом. Как будто играет в крикет, используя для этого корабли возле острова.

Герти перехотелось улыбаться.

— Нда… — протянул он, не зная, что сказать.

— Благодарение Богу, сейчас светло, кораблям удаётся держаться