мая 1924 года запрещал въезд пауперам, бродягам, наркоманам, проституткам, психбольным и жителям запретных зон Восточной Европы и Азии. Другими словами, граждане СССР приравнивались к проституткам и наркоманам! [244; с. 33]

Международный финансовый рынок объединяет все национальные рынки валют (в т. ч. и «неконвертируемые»), определяет системы перелива капиталов и ценообразование. Например, 10 ведущих банков по соглашению от декабря 1975 года («Базельский конкордат»; был создан Базельский комитет по банковскому надзору и регулированию) вправе по политическим причинам арестовывать счета «стран – изгоев». Счета СССР, якобы врага в «холодной войне», не были арестованы.

Госбанк функционировал по такому же принципу, что и американская ФРС – конгломерат частных банков. Госбанк так же черпал деньги «из ниоткуда», так как сам их печатал. Госбанк контролировал финансовые дела СССР намного более плотно, чем центральные банки других стран, поскольку все расчёты между советскими предприятиями осуществлялись исключительно при посредстве Госбанка.

В СССР правительство брало деньги у Госбанка, а затем Госбанк контролировал расход правительством этих денег (а ведь формально Госбанк был подчинён Совмину!). Госбанк выдавал для контроля займов лицензии Совмину СССР [ «Деньги и кредит», 1990, № 9, с. 19–20]. А кто же выдавал лицензии самому Госбанку?

Кто выдавал? Валютные средства Внешэкономбанка, Госбанка и Минфина «в натуре» – т. е. те средства, которые можно получить из кассы – это не валютные резервы, а небольшие (относительно) кассовые суммы «на мелкие расходы». Они – только оперативный источник средств для осуществления небольших операций. А валютный резерв – это все валютные средства СССР, размещённые в иностранных банках в форме депозитов. Другими словами, западные банки являлись истинными владельцами Союза, его недр и имущества (см. «Расчётный баланс СССР» в разделе «Средства в банке и за границей» за 1990 г.) [244; с. 26]. И этими владельцами они стали после «Великого Октября». Да и сегодня все золотовалютные резервы ЦБ РФ и Стабфонд хранятся за границей (пока их не «прихватизировали» после начала войны с Украиной). Кому выгодно, чтобы наши деньги хранились за границей и работали на их экономику? Иностранным банкирам, но никак не России.

Поэтому и зарплаты в СССР были копеечными: 90-120 рублей, а пенсии – 40–60 рублей; воспитатели детсада, медсёстры – 100 руб.; у колхозников зарплаты были не выше 40 рублей. Инженер – от 90 до 120–130 руб. – ты можешь работать сутками, но больше не дадут. Пособия инвалидам и матерям – до 40 рублей. Чтобы люди работали «за еду». При Мао Цзэдуне и Дэн Сяопине аналогичную политику стали проводить в Китае.

Также в западных банках хранились и выдаваемые Советскому Союзу кредиты – т. е. СССР давал работу западным заводам (как и в период индустриализации).

Итак, Совмин СССР хранил валютные резервы в западных банках. А кому было выгодно в Союзе проводить такую политику – хранить деньги не «в Сберегательной кассе», а у Ротшильдов? Ясно, что не гражданам Союза. Тогда кому?

Деньги, положенные в банк, приносят проценты. Проценты шли и на валютные вклады СССР. Но кто ими пользовался и пользуется? Пока этот вопрос без ответа.

Рентабельность большинства советских предприятий составляла в среднем 8-10 %. Следовательно, они давали прибыль. Прибыль шла владельцу предприятий – Советскому государству. Конкретно – на указанный министерством директору завода счёт в Госбанке или во Внешэкономбанке (если предприятие работало на экспорт). Часть прибыли выделялась на амортизационные отчисления. Но большая часть прибыли уходила в «валютный резерв» в иностранные банки. А на амортизацию же оставались копейки. Копейки также шли и на зарплату. В результате заводы десятилетия работают по технологиям времён индустриализации и восстановления хозяйства после войны [244; с. 27].

Особую систему составляли советские коммерческие банки за рубежом. Система загранбанков создавалась в течение всего периода существования СССР за счёт государственных средств с целью обслуживания внешнеторговых операций. Банки действовали от имени и по поручению советского правительства. Загранбанки находились под контролем НКВД – КГБ.

Первым таким банком стал Московский народный банк в Лондоне (МНБ) (1919) [300; с. 220].

В 1921 г. эмигрантами в Париже был создан Евробанк. В этом банке хранились золотой запас Белого движения и депозиты РОВСа (Российского Общевоинского союза). После победы Советского Союза над Германией руководство Белого движения и эмигрантских организаций, напичканные агентами НКВД, продали этот банк Советскому Союзу.

В Берлине РСФСР был создан «Гарантийный и кредитный банк» («Гаркредо») [300; с. 220]. Во времена нацистов банк был закрыт и вновь открылся только в 1971 г. под названием «Ост-Вест Хандельсбанк», с офисом во Франкфурте-на-Майне [300; с. 221]. Банк возглавил А. Дубоносов, ранее возглавлявший МНБ в Лондоне. В 1966 г. был создан «Восток Хандельсбанк» в Цюрихе, были открыты отделения МНБ в Сингапуре и Бейруте. Были организованы «Ист-Вест Юнайтед банк» (1974) в Люксембурге и «Донау-банк» (1974) в Вене. Их совокупный акционерный капитал составил около 300 миллионов долларов [300; с. 222].

Ежегодно на собрания акционеров выезжали представители Госбанка и Внешторгбанка. Они участвовали в утверждении отчётов и контролировали работу советской части аппарата банков [300; с. 223].

Как видим, «закрытая» советская финансовая система являлась частью мировой. И, соответственно, находилась под контролем мировых банкиров. В эти банки осуществлялся вывоз капитала из СССР. А для народов Востока и Запада – «железный занавес» и «холодная война».

Другой канал был более замаскированным, хотя именно он был хорошо известен советским гражданам. Это т. н. «помощь братским партиям» во всём мире. К «братским партиям» относились как компартии Европы, так и «народно-демократические партии» в Азии и Африке. Ещё в 1969 г. решением Политбюро № Ш11/162 был создан Международный фонд помощи левым рабочим движениям. Долевой взнос КПСС составил 14 млн долларов, а годовые взносы колебались в пределах 16–17 миллионов [371; с. 76].

Ясно, что «помощь» шла за счёт бюджета, но сами партии мало что получали. Деньги оседали частично у руководства «народно-демократических партий», но большая часть оседала в тех же западных банках. То есть местные генсеки выступали в роли финансовых агентов Москвы. Например, автор книги «Золото Москвы» Джанни Черветто, бывший казначеем Итальянской компартии, пишет, что только прямые финансовые вливания СССР в ИКП с 1950-го по 1979 годы составили свыше 500 миллионов долларов. Помощник Черветто Гвидо Каппеллони в течение многих лет лично получал в Риме из рук сотрудников КГБ чемоданы с долларами. («Фирмы друзей КПСС» контролировали практически всю торговли между СССР и Италией, благодаря которой крупнейшая компартия Европы безбедно существовала несколько десятилетий.)

Михаил Полторанин, работая в архивах ЦК, обнаружил такие факты: «Когда я был председателем Комиссии по рассекречиванию архивов, то ворошил уцелевшие документы о перекачке партийных денег за рубеж. Составил для себя перечень стран, где создавались совместные фирмы с управделами