Павел старался быть аккуратным и не причинять солдатам боль, но вокруг крутились нервные люди, они беспрестанно его торопили и ругали за медлительность. Когда солдаты были помещены в небесные машины, Павел сел, вытирая рукавом пот. Напарник тут же примостился рядом.

– Слушай, что с ними, а? – выпалил он.

Павел посмотрел на него едва ли не с ненавистью.

– Не говори больше ни слова, – холодно сказал он.

Парень, казалось, еще больше перепугался. И вдруг он, приподнявшись, воскликнул:

– Смотри!

Павел повернулся, сощурив глаза от слепящего света прожектора. Прямо под брюхом небесной машины качалась, окруженная клубами пара и светом электрических искр, огромная металлическая труба, с которой свисали обрывки шлангов и проводов.

– Ракета! – зачарованно проговорил напарник.

– Какая еще... – начал было Павел, но потом и сам понял, что это действительно была ракета – «земля – воздух» или «земля – земля», он не разбирался.

Они поспешно вернулись на бетонную площадку. Железная крышка уже валялась в стороне, на ее месте чернела пасть шахты.

Небесная машина, наконец, притянула к себе корпус ракеты, зафиксировала его и начала уменьшаться в размерах – так плавно и беззвучно, что Павел не сразу понял, что она просто поднимается вверх. Свет начал меркнуть.

– Вы закончили? – раздался рядом голос инструктора.

– Мы все сделали, – ответил Павел.

– Возвращайтесь к машинам. Через пять минут здесь никого не должно быть.

Пять минут – это много. Павел решил не очень торопиться, потому что ноги отяжелели от усталости и напряжения. Он направился к своей небесной машине, стараясь не вдыхать полной грудью – в воздухе витал какой-то резкий запах, видимо, ракетного топлива.

Темнота все сгущалась, но Павел успел заметить возле одного из бетонных зданий еще два лежащих тела, над которыми склонился кто-то из слуг, поливая их из белой канистры. В душе шевельнулась непонятная тревога. Ноги сами повернули в том направлении, и с каждым шагом все больше росла уверенность...

Улетающая небесная машина уже почти не давала света, но Павлу удалось разглядеть лица мертвых в отблесках взметнувшегося над ними пламени. Это были не солдаты. Это были слуги «Покровителя» – Павел запомнил их на общем сборе. Он не боялся смотреть на мертвых, потому что видел в жизни куда более страшные вещи. Но сейчас...

Это было невероятно.

«ПОКРОВИТЕЛЬ» НЕ УБЕРЕГ СВОИХ СЛУГ ОТ СМЕРТИ!!!

* * *

Павел полдня провалялся в кровати, глядя в потолок. С утра он позвонил начальнику и сказал, что плохо себя чувствует и должен побыть дома.

На самом деле Павел не был болен. Пока. Но он знал, что болезнь придет – так случалось после каждой операции. И так должно было случиться сегодня, хотя на этот раз не пришлось окунаться в ледяную воду и бежать в мокрой одежде по морозу.

Но болезнь, к сожалению, никак не приходила. К сожалению – потому, что она заполнила бы пустоту, образовавшуюся внутри после последней операции. Это была хищная пустота, она сжирала все – любовь и доброту окружающих, мечты о будущем и все хорошее, что было в жизни. Ничем нельзя было заткнуть ее.

После того как небесная машина доставила Павла к дому, он долго смотрел в небо. Он увидел, что оно перестало быть надежным щитом от несчастий, а превратилось просто в черную бездну. Было странно ощущать, что хрупкая человеческая плоть ничем, кроме тонкой воздушной ауры, не защищена от этого бескрайнего океана холода и мрака.

За эти минуты, проведенные один на один со звездами, его посетили видения. Чуждые раньше понятия – судьба, случайность – вдруг начали обретать почти материальные формы.

Оказывается, он смертен. Точно так же, как и тысячи живущих вокруг людей. Оказывается, он тоже должен опасаться за себя, остерегаться даже случайностей – пьяного водителя на пути, хулигана в подъезде, пожара в доме. Теперь все несло в себе опасность. Но в отличие от других людей у Павла не было многолетнего иммунитета перед роковыми случайностями.

* * *

...После двух в дверь постучалась соседка. Она несколько удивленно сообщила, что ей позвонили и попросили к телефону Павла.

Звонил Долгополов. Он смущенно поинтересовался самочувствием Павла, и перешел к делу.

– У меня две новости, начну с хорошей. Та бумага, что мы с тобой составили, прошла в министерство. Кажется, мы их убедили – конторе обещают дать дополнительное финансирование. Если все сложится хорошо, обещаю тебе премию.

– А плохая новость? – спросил без особого интереса Павел.

– Да она не то чтобы плохая... Срочно нужно добыть экспертные оценки по разработкам первой и шестой лабораторий. Министерство требует конкретные аргументы, иначе, сам понимаешь... Короче, нужно ехать в Казахстан.

– На космодром?

– Да, на четвертую испытательную площадку. Послать совсем некого – хотел Петрову отправить, но у нее с детьми какие-то проблемы. Ты как?

– Поеду, – сразу ответил Павел.

Новость в самом деле оказалась не такой уж плохой. Смена обстановки в его положении была самым лучшим лекарством. А еще – где-то там служит Антон. Сейчас было очень важно поговорить с человеком, от которого не нужно ничего скрывать.

– Когда ехать?

– Э-э... Видишь ли, срочно, а... А как раз сегодня в пять туда идет наш ведомственный самолет. У тебя как со здоровьем-то? Ничего, что я тебе поболеть не даю?

«Самолет! А если случится авария?»

– Ничего, – чуть помедлив, ответил Павел. – Я готов.

– Ну, слава Богу. Если так, через час за тобой заедет мой шофер и отвезет в аэропорт. У него возьмешь все инструкции, документы. И командировочные, конечно. Ни о чем не беспокойся, тебя там встретят, накормят, пристроят – я уже звонил. Ну, одним словом, я на тебя надеюсь.

* * *

– Как насчет пообедать? – весело поинтересовался Антон.

– Что-то не хочется, – ответил Павел, отчаянно обмахиваясь картонной папкой.

– Понимаю. От этой жары у всех аппетит пропадает. Да ты не махай бумагами-то, еще хуже себе сделаешь.

Антона Павел нашел уже утром, позвонив по телефону. До обеда он решил все вопросы, побывал у начальника испытательного центра, однако результат обещали не раньше чем завтра вечером. Павел не знал, как ему продержаться в этой жаре целых два дня.

– Тут речки нет у вас?

– Нету. Начали было бассейн строить, но дальше котлована не продвинулись. Здесь у нас вообще глухомань. Это на Байконуре народ кое-как обжился, а тут...

Они брели по бетонной дороге между глухими серыми заборами. Ни единого клочка тени нельзя было найти в это мертвое послеполуденное время.