— А как же иначе? — удивился Глеб.

Тут девушка рассмеялась звонко и счастливо:

— Мария — это я и есть!.. А ты, Глеб, неужели не узнал меня сразу, как я узнала тебя? Неужели я так переменилась?

Глеб опешил. Он действительно не узнал ее; он по привычке искал глазами худенькую бледную девочку, горемычного человечка весьма болезненного вида. А предстала ему красавица, каких не видывал свет, настоящая царевна!..

Глеб всмотрелся в черты девушки. Да, это была Мария… Теперь наконец он признал ее. Изумленный, он долго не мог сказать ни слова.

На руке девушки он заметил свое кольцо — серебряное колечко, которое некогда надел ей на худенький пальчик. Она была тогда в бреду, ее мучил жар. Кольцо ей было в тот давний день велико и не держалось на пальце.

А сегодня — как раз впору.

Мария так и сияла под его взглядом.

Глеб подал ей руку и посадил ее перед собой на коня. И сказал:

— Я возвращаюсь, Мария. И приехал за тобой.

Она прижалась всем телом к его груди и обняла его за плечи.

— Я знала, что ты вернешься, и сшила тебе пояс.

Взволнованный, очарованный, совершенно счастливый, Глеб плохо помнил, как они ездили на поле и говорили с Невеной, как плакала женщина, понимая, что расстается с Марией навсегда, как потом собирала старушка в корзину наряды Марии…

Глеб смотрел и смотрел на девушку и не верил своим глазам. Он забыл обо всем на свете и видел только Марию, а может, Мария стала для него — как весь свет…

Они медленно ехали из селения по дороге на север.

Вот-вот должен был показаться за лесочком, за холмами монастырь.

Мария спросила:

— Помнишь, давно-давно мне было видение, будто мы с тобой вдвоем едем на коне? И нам хорошо, и вокруг поют птицы…

— Помню. Это было, и правда, давно.

Мария засмеялась:

— И вот мы едем. И нам хорошо. И вокруг действительно поют птицы…

Все-таки она была еще ребенок. Так подумал Глеб.

А Мария продолжала:

— Меня не обманывают видения. И хотя у тебя было много женщин, жена у тебя одна — я.

Глеб смутился и не знал, что ответить. Потом предложил:

— Если хочешь, правь конем сама. Вот уздечка… А мне все равно, куда ехать, — лишь бы ты, красавица, была рядом…

Марию очень порадовали такие слова, и она, с нежностью заглядывая Глебу в глаза, ответила:

— Тогда я буду править в церковь.

Глеб отлично понимал, для чего невесте церковь, и передал Марии уздечку.

Они ехали некоторое время молча. Потом Глеб спросил:

— А не было ли в твоих видениях, душа моя, чего-нибудь о славных побратимах?

Мария посмотрела на него светло:

— Это было давно. Я не помню, — она опустила глаза и глядела теперь на дорогу. — А разве они не с тобой? Разве с ними что-то случилось?

Глеб все еще любовался своим вновь обретенным сокровищем:

— Думаю, что они погибли.

— Погибли? — девушка бросила на него недоуменный взгляд. — Тогда кто же там впереди? Кто это едет нам навстречу?..

Глеб посмотрел вперед. И сердце его тревожно забилось.

Был уже вечер, из долин выползал туман. Языки тумана пересекали дорогу. И по этим молочно-белым языкам, как корабли по морю, плыли два всадника. Поначалу они даже представились Глебу призраками — так плавно двигались, будто парили над самой дорогой, и так огромны они были, окутанные туманом.

Всадники тоже их заметили и остановились.

Конь под Глебом и Марией настороженно стриг ушами.

И были всадники все ближе. Глеб смотрел на них, силясь разглядеть их черты в клубах наплывающего тумана, силясь узнать. И, кажется, узнавал. Очень знакомыми были их лица.

Всадники, дабы мимо них нельзя было проехать, поставили коней посередине дороги. А Глеб все еще думал, не привиделось ли ему в тумане то, что он очень хотел увидеть. Говорят, так иногда бывает.

Но тут услышал впереди тихий говор. Потом…

— Стой-ка, приятель! — прорычал один всадник. — Отдавай нам девицу, если хочешь жить.

А другой блеснул небесно-голубыми глазами:

— Нам эта девица давно приглянулась…

И они рассмеялись легко, беззаботно.

Ясно, что призраки не рассмеялись бы так. Это были живые и невредимые Волк и Щелкун.

Все четверо очень радовались встрече. Сошли с коней, обняли друг друга.

Щелкун сказал:

— Не думал я, что мне доведется еще увидеть Глеба.

А Волк не мог глаз отвести от девушки:

— Трудно узнать в сей царевне прежнюю Марию, которую мы подобрали на дороге и которую оставили в монастыре. Девочка немного подросла.

Глеб переводил с побратима на побратима приветливый взгляд:

— Вышло все совсем не так, как, казалось, должно было выйти. А казалось мне, смерть следует за мной по пятам и косит моих ближних.

А Мария сказала:

— Мы должны благодарить Бога, что все для нас кончилось хорошо и мы вновь встретились…

Как в старые времена, они здесь же при дороге расположились на ночлег. Но глаз не сомкнули в эту ночь, ибо у каждого нашлось много чего рассказать.

Побратимы поведали о том, что с ними приключилось в Иерусалиме. Они потеряли Глеба в темноте каменной цистерны. И когда вышли из темных переходов на свет, Глеб был уже далеко впереди — вместе с Конрадом он бежал по площади. Побратимы хотели последовать за остальными латинянами, как вдруг увидели в узкой кривой улочке спешащий к своим на подмогу отряд сарацин — их было до полусотни. Волк, Щелкун и еще несколько рыцарей бросились сарацинам наперерез и долго сдерживали их в этой улочке. Когда же сарацины все-таки прорвались и латиняне вынуждены были отступить к своим, на площади уже творилось что-то несусветное, и в давке, в неразберихе боя, в общем кровопролитии побратимам не удалось найти ни Глеба, ни Конрада, главной их заботой в это время было — не сложить здесь головы. А потом крестоносцы прорвались на стены, и дело, как известно, кончилось благополучно для христиан… Волк и Щелкун несколько дней разыскивали Глеба по городу. Встретили Конрада, и тот поведал им печальную новость: вместе с другими славными рыцарями Глеба завалило в обрушившемся храме во время молебна. Побратимы разыскали то место. Латиняне как раз, укрепив на столбах блоки, разбирали развалины и до ставали из-под каменных плит трупы. Волк и Щелкун некоторое время помогали латинянам, пока не обнаружили в стороне смятые и окровавленные доспехи Глеба — те самые, доспехи декарха с виноградной гроздью на груди. И тогда они решили, что латиняне Глеба уже увезли и, верно, закопали. Что оставалось еще делать побратимам? Оставив Святую землю, они пустились в обратный путь. Триполи, Антиохия, Мараш, Иконий, Дорилей, Никея… Дорога их была полна опасностей, но все опасности побратимы превозмогли и к весне прибыли в Константинополь. Здесь они повстречали Бороду, и тот рассказал, как глупо погиб Трифон. В Константинополе Волк и Щелкун не задерживались, поскольку решили, что есть еще на этом свете один человек, которому они смогут помочь. И вот они у стен монастыря, и стучат в ворота, и строгая привратница им отвечает, что был уже здесь один воин и спрашивал про Марию. Кто бы это мог быть, если не Глеб?.. Так подумали побратимы и совершенно уверились в том, что не пройдет и дня, как они встретят Глеба и Марию. Это и вышло в действительности…