в Подполе, так? Он тебе ничего такого не говорил? Я посылаю огненных птиц, и ему приходится отбивать их атаки, иначе его Морская стена рухнет. Я замедляю его подготовку к обороне против грядущего нападения крестоносцев, давая себе время подготовить собственную контратаку в тот момент, когда ты в конце концов меня убьешь.

Госпожа снова опустошила свой бокал и оперлась подбородком о свою ладонь.

– Даже не знаю, Натан, почему он держит тебя в потемках. Из лени? Неужели он обленился? Или он нашел новую вариацию?

Она держала бокал за ножку, болтая им в воздухе, поворачивая то в одну, то в другую сторону. Наконец она сделала длинный выдох, улыбнулась и встала.

– Ну ладно. Достаточно размышлений. Пора приниматься за дело.

Без предупреждения Госпожа сделала несколько широких шагов к Натану и с силой ударила его в лицо. Ее улыбка превратилась в гримасу, за губами обнажились острые зубы, глаза пылали яростью. Ее иглы встали дыбом, образовав веер на затылке. Она бросилась головой вперед, врезавшись Натану в живот. Он распластался на полу, хватая ртом воздух.

– Раз! У меня твое дыхание.

Не дожидаясь, пока он встанет, она прыгнула на него сверху и вонзила в его лицо свои ногти, острые, как наконечники стрел.

– Два! У меня твоя кровь.

Она ухватила его за голову, впечатала ее в мозаичный пол и отняла руки, сжимая в кулаке вырванную прядь.

– Три! У меня твои волосы.

Госпожа плюнула ему в лицо, и ее слюна обожгла ему глаза.

– Сражайся, Натан! Вряд ли он послал тебя ко мне умирать, но я убью тебя, если смогу.

Мутными от едкой слюны глазами Натан увидел, как она встает. Она взяла его дыхание, его кровь и его волосы и слепила их вместе между ладонями, что-то напевая вполголоса. Все ее иглы стояли торчком.

Теперь, когда дело дошло до драки, инстинкты Натана – подстегиваемые болью, отточенные трущобами, понукаемые книгой – взяли верх. Он выхватил из-за пояса нож и принялся Чесать, направляя в него все Искры, какие смог призвать. Перчатка сковывала его руку, серебряные нити врезались в кожу, но «Опровержение льдом» все равно вырвалось на свободу, затопив комнату ледяными осколками и заморозив Госпожу на месте. Натан поднялся на ноги. Она была заключена внутри ледяного кристалла – по всей видимости, неспособная двинуться, только между ее ладонями вибрировал шарик энергии.

Госпожа обратила на него взгляд, улыбнулась – и лед брызнул от нее во все стороны. Натана обдало дождем осколков, оцарапавших кожу.

– Молодец! – вскричала она. – Кое-что ты все-таки можешь!

Она прикрыла глаза и снова запела, сосредоточившись на шаре энергии между своими ладонями.

Натан направил на нее нож, чувствуя, как кожу покалывает от холода, и вновь вызвал «Опровержение», на этот раз с большей силой. Однако Госпожа махнула рукой – и на пути заклинания возник рой алмазных летучих мышей, принявших удар на себя. Замороженные, они попадали на пол, рассыпавшись ледяной пылью. Госпожа дохнула – и крошечные иголочки вновь окатили Натана, впиваясь в кожу, словно песчинки во время самума. Поневоле он отвернул голову. Когда он вновь посмотрел туда, Госпожи уже не было.

Натан принялся рвать с руки перчатку, рвать ртутные нити, облепившие его своим кружевом, – но перчатка не поддавалась. Потом нога Госпожи врезалась ему в спину с такой силой, что он лишился чувств и осел на пол. Она тотчас накинулась на него, бормоча заклятия, призывая всех возможных богов. Свет в комнате начал меркнуть.

– Ты пришел с ножом, Натан. Справедливо, если я тоже прибегну к оружию.

Из мозаичного пола появился целый зверинец. Белый олень с рогами острыми, как кинжалы; огненная птица, объятая пламенем; люди с бычьими головами; огромные змеи с головами людей; волки с голодно блестевшими красными глазами; гигантские ящерицы самых разных цветов (одни – крылатые, другие – в перьях, третьи дышали огнем, четвертые – льдом). Посередине этого сборища, крупнее их всех, возвышалась черная тень с клыками и когтями, увенчанная золотой короной.

– Убейте его! – прокричала Госпожа.

Тень приблизилась. Воздух вокруг нее дрожал, вибрировал; остальные двинулись следом. Госпожа удерживала Натана на месте, завернув ему назад руки и обнажив его грудь, словно для жертвоприношения. Книга выпала на пол. Натан зашарил пальцами возле пояса, ища нож. Его не было.

Странные создания визжали, клекотали и лаяли, предвкушая его гибель. Тень шептала что-то, похожее на молитву; Натан слышал ее голос непосредственно в своей голове.

Тень коснулась его, и он прекратил сопротивляться.

В одно мгновение он оказался в другом месте. С закрытыми глазами он лежал на холодной каменной плите. Он попытался оглядеться, но обнаружил, что не может двинуть ни единым членом, даже поднять веки. Темно, впрочем, не было. Откуда-то сверху лился свет, достаточно сильный, чтобы достигать его мозга, несмотря на то что его глаза были закрыты. В воздухе висел запах благовоний, густой и сладкий: корица и сандаловое дерево.

Потом он снова вернулся в свое тело – глубоко внутрь него, в самую сердцевину. Там все было красным и черным и не было воздуха. Зато там была Искра – и Искра была не той, какой он ее помнил. Это не было что-то, что следовало контролировать: это был проход, яркий, словно открытая дверь в конце темного коридора.

Натан прошел сквозь него.

Его Искра сожгла в комнате все: настенные занавеси, кушетку, бокалы. В одно мгновение все было уничтожено – мозаика и крепивший ее раствор, буфет с напитками, ящерицы. Не было больше Тени, не было белого оленя. Искра угасла лишь тогда, когда было сожжено все, что могло сгореть. Остались только нож и книга – и Госпожа, стоявшая перед ним на коленях, обнаженная, с кожей, покрытой вытравленными на ней голубыми символами, пиктограммами и иероглифами.

– Теперь я понимаю, – проговорила она. – Такого у нас еще не было. Он нашел новый ход: прислать тебя сюда, не снабдив достаточной защитой, и вместо того, чтобы научить тебя использовать Искру, позволил Искре защищаться самой. Изящно. И эффективно. Но я не уверена, что это годится для эндшпиля: все-таки за такие вещи приходится платить.

Она указала на Натана: он тоже был обнажен, но это было не самое худшее. Его тело начинало исчезать. Оно не было прозрачным, но уже слегка просвечивало, словно толстое матовое стекло.

– Твоя плоть не может справиться с таким потоком Искры. Я бы сказала, что тебе еще рановато переходить в невещественную сферу, как ты считаешь?

Это было похоже на то, что случилось с его рукой после укуса крысы, только теперь