– Ни за что!

– Тогда переезжай ко мне, – повторила она. – На данный момент это единственный выход! Да, конечно, квартирка у меня маленькая, но уютная и теплая. И очень сухая. Кроме того, я могла бы иногда тебе готовить. Тебе сейчас был бы очень полезен горячий суп…

– Ты с ума сошла!

– Возможно, – согласилась Бетти. – Но это не мешает мне смотреть на вещи с практической точки зрения. И по-моему, мое предложение очень разумное. Самое разумное в данной ситуации…

Они остановились у сестринского поста, и санитар сказал что-то дежурной медсестре. Вскоре после этого Джона отвезли в палату, и Бетти с санитаром помогли ему улечься на кровать в углу.

– Хорошо, я подумаю, – проговорил наконец Джон и несколько покровительственно похлопал ее по руке. – Но пока я здесь… В общем, я должен попросить тебя об одном одолжении. Ты не могла бы убрать мой лоток? Мики тебе поможет. Ключи от моего фургона должны быть в кармане куртки.

– А где твоя куртка?

– Под прилавком.

– А фургон?

– На подземной стоянке на Брюэр-стрит. Извини, что я тебя напрягаю, но…

– Пустяки, – решительно сказала Бетти. – Я все сделаю. Сегодня я как раз свободна, и мне совершенно нечем заняться.

Джон внимательно посмотрел на нее и снова похлопал по руке, на этот раз – нежно и с благодарностью.

– Я могу сложить твои вещи у себя.

– И превратить твою крошечную квартиру в склад?

– На самом деле там достаточно места. Надо только все уложить как следует.

Джон немного помолчал, затем слабо улыбнулся.

– Не представляю, почему ты так добра ко мне?

– Почему бы и нет? – ответила она. – Кажется, мы с тобой уже выяснили, что мы друзья. Вот я и поступаю как друг.

Он посмотрел на нее так, словно она была головоломкой, ребусом, который необходимо разгадать. В конце концов Джон улыбнулся и кивнул.

– На самом деле ты это здорово придумала, – сказал он. – Просто отлично. Спасибо, непоседа. – Он несильно пожал ей руку, и Бетти вдруг почувствовала, как у нее все переворачивается внутри.

– Не за что, – выдавила она.

– Кстати, насчет того, что мы с тобой друзья… Я все-таки сходил в библиотеку и порылся в кое-каких древних бумажках. Я собирался рассказать тебе о том, что́ мне удалось обнаружить, но вместо этого предпочел потерять сознание в грязном туалете и разбить себе голову.

– О чем? О чем ты хотел мне рассказать?! – взволнованно спросила Бетти.

– Кажется, мне удалось отыскать племянника Гидеона Уорсли.

– В самом деле? Как?!

Джон пожал плечами.

– Никаких сверхчеловеческих усилий это не потребовало, хотя мне, конечно, было бы гораздо приятнее, если бы я мог сказать, будто проявил чудеса изобретательности и находчивости. Я посмотрел этого Гидеона в Британской энциклопедии и узнал, что у него был брат Тоби – генерал-майор, который командовал батальоном в битве при Сомме[44]. У Тоби был сын, которого звали Иеремия. Я подумал, что в Лондоне вряд ли найдется слишком много людей с именем Иеремия Уорсли, поэтому я просто заглянул в телефонный справочник. В общем, племянник Гидеона Уорсли, судя по всему, жив-здоров и владеет антикварным магазином в Кэмден-Тауне, неподалеку от паба «Край света».

Бетти уставилась на него, от изумления она была не в силах вымолвить ни слова.

Джон улыбнулся.

– Точный адрес и телефон лежат в кармане моей куртки.

– Под твоим прилавком?

– Под моим прилавком.

– Ты с ним разговаривал, с этим Иеремией?

– Нет, я решил предоставить это удовольствие тебе.

В палату вошла медсестра с градусником. Измерив ему температуру, она сверилась с карточкой, висевшей в изножье кровати, и улыбнулась.

– Ну вот, гораздо лучше. Температура почти нормальная.

– Ступай, – сказал Джон.

– Что?

– Отправляйся домой и разберись с моим барахлом. А потом съезди в Кэмден-Таун, пока этот Уорсли не закрылся.

Бетти с тревогой посмотрела на него, потом перевела взгляд на сестру.

– С ним все будет хорошо? – спросила она. – Ну, если я уеду?..

Медсестра кивнула.

– С вашим другом все будет в полном порядке. Ему дали сильный антибиотик. Пока он не подействует, мы подержим его здесь, а потом отпустим, но не раньше, чем температура окончательно нормализуется.

– Завтра? – спросила Бетти.

– Да, – кивнула сестра. – Может быть, и завтра.

Бетти снова пожала ладонь Джона.

– У тебя есть номер моего мобильника. Позвони мне, если я буду тебе нужна. Впрочем, я еще заеду к тебе сегодня, только попозже. В часы для посещения.

– Вот еще, глупости!

– И никакие не глупости. – Она твердо и почти по-матерински поцеловала его в лоб. – Увидимся позже.

И Бетти направилась к дверям палаты. Она уже вышла в коридор, когда услышала, как медсестра сказала Джону:

– Какая у вас симпатичная подружка.

– Она не моя подружка, – услышала Бетти слова Джона и на секунду замерла, ожидая, что он скажет дальше, но он больше ничего не прибавил, и она зашагала к лифтам.

Антикварный магазин Иеремии Уорсли произвел на Бетти совершенно ошеломляющее впечатление. Ничего более интересного она в жизни не видела. Начать с того, что магазин сохранил оригинальный викторианский фасад, украшенный вычурной лепниной. Внутри – в просторном полутемном зале – каждый квадратный фут был занят каким-нибудь старинным предметом или произведением искусства: кофейными столиками с позолоченными ножками и столешницами из малахита, огромными напольными канделябрами, подсвечниками из пьютера с основаниями в виде женской фигуры, горками и бюро в стиле маркетри, картинами, изображавшими благородных дам с огромными бюстами, позировавшими с фокстерьерами у ног или на руках. На какое-то мгновение Бетти даже показалось, что она вновь перенеслась в будуар Арлетты; сходство это подчеркивалось легким потрескиванием пластинки на 78 оборотов, которая крутилась на старинном патефоне, и негромким голосом забытого исполнителя, который на безукоризненно правильном английском пел лирическую песню о ласточках, стрижах и далеких возлюбленных.

В дальнем конце зала, за огромным столом из красного дерева и мрамора, который так и хотелось назвать «просторным», сидел пожилой мужчина, немного похожий не то на огромную жабу, не то на моржа. Он был невероятно толст; огромный живот туго натягивал его пиджак в едва заметную полоску, сальные седые кудри спутались, широкое лицо было пугающего багрового цвета. Мужчина негромко подпевал патефону и осторожно перелистывал страницы альбома, посвященного Эдит Пиаф.