– Что случилось? – спросил Талсу.

Обыкновенно отец не разговаривал с альгарвейцами на повышенных тонах. Во-первых, потому, что не считал захватчиков достойными своих нервов. А во-вторых, потому, что спорить с ними было опасно.

Офицер колдовских сил обернулся к Талсу и отвесил ему поклон:

– Возможно, вы, сударь, объясните вашему… батюшке, не так ли?.. что я никоим образом не призываю его действовать против совести. Я лишь предложил…

– Предложили?! – перебил его портной. – Силы горние! Да этот тип заявил, что я собственного ремесла не знаю! Да я портняжничал, когда его еще на свете не было!

Если он и преувеличил, то ненамного: чародею было немного за тридцать, он был старше Талсу, но моложе его родителя.

– Я намеревался заказать новый мундир, – с достоинством объяснил альгарвеец. – И когда обнаружил, сколько труда намерен вложить ваш батюшка в шитье, то пришел в ужас – в ужас! – Он сделал вид, что от избытка чувств рвет на себе волосы.

– Этим и отличается искусная работа, клянусь силами горними, – чопорно промолвил Траку. – Вложенным трудом! Хотите – покупайте готовую одежду, сударь, готовую разойтись по швам на следующий день. Это не для меня. Благодарю покорно.

– Трудом, да, – согласился чародей. – Но бессмысленным трудом? Нет, нет, и еще раз нет! Я понимаю, что вы каунианского рода, но повод ли это следовать примерам времен империи? Я готов продемонстрировать, что в этом нет нужды.

Траку упрямо выпятил подбородок.

– Как?

– Нет ли у вас рубашки – любой рубашки, уже раскроенной, но еще не сшитой и не заклятой? – спросил альгарвеец. – Испорчу – с меня два золотых.

Он вытряхнул из кошеля пару монет и швырнул на прилавок. Сладко прозвенело золото.

У Талсу глаза вылезли на лоб. Ему уже доводилось сталкиваться с альгарвейской самонадеянностью, но это переходило все границы.

– Поймаем его на слове, отец! – сказал он. – У тебя под прилавком лежит пара скроенных одежек.

– Ну да, – мрачно признал Траку, вытаскивая недошитую рубашку. – И что теперь? – Он кисло глянул на чародея.

– Теперь, сударь, прошейте в любом месте самолучший свой шов шириною в большой палец, – ответил тот. – А остальные швы проложите нитью, как если бы хотели воспользоваться собственными чарами.

– Недостанет образца, – предупредил Траку, но исполнил указания волшебника в точности.

Альгарвеец расхвалил его шов до небес, чем окончательно вогнал портного в меланхолию, после чего пробормотал собственное заклятие: похожее на то, каким пользовался елгаванский портной, но быстрее и резче. Нить задергалась, будто живая, – и рубашка был готова.

– Осмотрите, – предложил чародей. – Пощупайт. Делайте что хотите. Чем она хуже любой другой?

Траку осмотрел каждый шовчик, почти касаясь нитки носом и подергивая швы украдкой. Талсу внимательно смотрел через отцовское плечо. Чародей в это время корябал что-от на листке бумаги. Наконец юноша взглянул на отца.

– Уж не знаю, как оно носиться будет, – с неохотой проговорил он, – но работа отменная.

– Угу, – с еще большей неохотой признал Траку, не сводя глаз с двух золотых, которые ему так и не достались.

Чародей проворно сгреб монеты обратно в кошель, а на их место положил свою бумажку.

– Вот заклятие, сударь. В Альгарве им пользуются повсеместно. Если в здешних краях оно неведомо, вы заработаете на нем куда больше, чем два золотых. Доброго вам дня – и вам, молодой человек.

Он поклонился Талсу и вышел из лавки.

Схватив листок, Траку жадно пробежал глазами по строкам заклинания и молча уставился вслед уходящему альгарвейцу.

– Не диво, – пробормотал он наконец, – что они победили.

– Да, они вечно придумывают что-нибудь новенькое, – отозвался Талсу. – Но они же альгарвейцы, так что выходит обычно новая пакость. Им это еще аукнется, вот увидишь, отец.

– Надеюсь, – промолвил портной. – Нам уже аукнулось.

После стольких дней вдали от столицы, на передовом крае войны, где волны ее накатывали на мирные прежде земли, Сабрино нашел Трапани до странности призрачным – словно наведенная чародеем иллюзия. Странным, противоестественным казалось ему наблюдать за беззаботнными горожанами. Полковник то и дело машинально смотрел на затянутое тучами небо в поисках ункерлантских драконов – которых, конечно, не будет.

Война не исчезла совсем. Газеты только о ней и твердили, ученые вели по кристаллам умные речи, на улицах столицы встречалось куда больше солдат, а порой и моряков, чем в мирное время. Но на все это можно было закрыть глаза. В Ункерланте забыть о войне не получалось.

Сабрино и не хотел забывать, даже на время побывки. Он прибыл в столицу, чтобы отдохнуть, – верно, но слишком много пришлось ему пережить, чтобы оставить войну в прошлом только потому, что сейчас он не на передовой.

– Ожидается сенсация! – кричал мальчишка-разносчик газет, размахивая своим товаром так отчаянно, что драколетчик не мог разобрать заголовков. – Грандиозная новость!

– И что за новость? – поинтересовался Сабрино.

– Новость три медяка стоит, – нахально отозвался разносчик, и тут же поправился: – Нет, для вас, сударь, два – вы же на службе.

– Держи. – Сабрино расплатился и двинулся по бульвару, читая газету на ходу. В детали автор передовицы не вдавался, но по всему выходило, что король Мезенцио готовится объявить о падении Котбуса. Полковник вздохнул с облегчением. Если столица Ункерланта падет, Дерлавайская война окажется на шаг ближе к завершению. Ни о чем Сабрино не мечтал так отчаянно.

Маленький мальчик пристально взглядывался в петлицы его мундира.

– Сударь, а вы правда драколетчик? – спросил он.

– Правда, – сознался Сабрино.

– О-ох! – Карие глазенки мальчика вылезли из орбит. – Я тоже хочу стать летчиком, когда вырасту. И подружиться с драконом.

– Ты наслушался глупых сказок, – пожурил его Сабрино. – С драконом нельзя подружиться. Драконы слишком глупы и слишком злобны. Они враз сожрут тебя, если не научить их бояться человека. Они даже глупее – намного глупее – бегемотов. Если хочешь послужить державе и подружиться со своим зверем, выбери лучше левиафана.

– А почему тогда вы летаете на драконе? – спросил мальчонка.

Вопрос попал в точку: Сабрино и сам не раз задавал его себе – обыкновенно после бутылки-другой крепкого вина.

– У меня хорошо получается, – ответил он наконец, – а стране нужны летчики. – Но это был не весь ответ, и Сабрино понимал это. – А может, – добавил он, – я сам злобный, как дракон.

Мальчишка определенно призадумался.

– Хм! – выпалил он наконец и убежал.

Произвел ли он на ребенка впечатление своей искренностью, полковник так и не выяснил.