Женя ждала его.

– Я очень поздно, да? – виновато спросил Эркин, когда они уже сидели на кухне и пили чай.

– Ну что ты, Эркин?! – искренне изумилась Женя. – Когда у меня был выпускной, в колледже, мы до утра гуляли. И в школе тоже. Вы ещё рано закончили.

Эркин вспомнил разговоры в автобусе и усмехнулся.

– Кому мало, те догуливать пошли.

Женя охотно рассмеялась.

– И Андрей?

Эркин пожал плечами.

– Он поехал с Тимом, помочь тому с автобусом, ну, помыть, почистить… а потом… не знаю. Его дело.

– Конечно, – кивнула Женя. – Ты доволен, Эркин?

– Да, – Эркин счастливо улыбнулся. – Да, Женя, очень. Было очень хорошо, весело.

И вдруг он неожиданно для себя зевнул.

– Иди спать, Эркин, – рассмеялась Женя. – От радости тоже устают.

– Да-а? – удивился Эркин, но послушно встал. – Женя, твои пирожки так всем понравились.

– Ну и отлично. Тебе завтра ведь во вторую смену, да? Вот и выспишься.

– Ага, – согласился Эркин.

Душ, спальня… кажется, он заснул, ещё выходя из кухни, и всё остальное продела во сне и не проснулся, когда Женя легла рядом и поцеловала его, только вздохнул и улыбнулся.

Выслушав рассказ Джинни, Норма покачала головой.

– Джинни, ну, когда ты повзрослеешь? Ну, зачем ты полезла в берлогу?

– Мама, я не полезла, а упала, и потом Гриша сказал, что медведя там и быть не могло.

– Конечно, медведь – умное животное. В отличие от некоторых учительниц.

– Ну, мама! – рассмеялась Джинни. – Всё закончилось хорошо, а конец делу венец.

Последние слова она сказала по-русски, Норма не так поняла, как догадалась и кивнула.

– Немцы говорят: Ende gut – alles gut. Конец хорош, всё хорошо, – перевела она сама себя на английский. – Но, Джинни, глупость, окончившаяся благополучно, остаётся глупостью.

– Да, мама, помню, ты мне это столько раз говорила.

Джинни вскочила и со смехом расцеловала мать.

– Мамочка, всё хорошо, и я иду спать.

– Конечно, Джинни.

И, когда Джинни вышла, снова покачала головой. Но уже с другой улыбкой. Как хорошо, что её девочка выздоровела.

Уже лёжа в постели, Джинни блаженно потянулась и тихо засмеялась, вспоминая сегодняшний день. Как всё-таки было хорошо! И Мороз… Эркин Мороз… нет, она пока не станет рассказывать маме, надо самой всё это обдумать, кое-что выяснить. Интересно, а почему её вытаскивал Мороз, а не Громовой Камень, искал-то он. Не захотел дотронуться до неё? Непонятно. Ладно, всё завтра, всё потом. А сейчас – спать. Всё хорошо, можно спокойно спать. И завтра не надо на работу. Мирон Трофимович дал им всем отгул на один день. Потом два дня на документацию и отпуск до конца августа. И не забыть, что в среду Иван Купала, будет большой праздник, на траве у озера…

С этим она и заснула.

Андрей шёл домой, любуясь рассветом. Хорошо, что сегодня ему во вторую смену. Сейчас в душ и часика четыре он возьмёт. Только от Алиски не забыть запереться.

А хорошо погуляли. И с Тимом всё утряслось, да так, что лучше и не надо. До чего ж мужик своё дело знает, у такого поучиться – не грех, а удача…

…Когда они, высадив последних пассажиров у Старого города, остались вдвоём, Тим впервые оглянулся на него.

– Ну?

Он пожал плечами.

– На комбинат, куда же ещё.

Тим кивнул, и они поехали на комбинат. Он стоял, держась за ограждение кабины шофёра и смотрел на работу Тима. Фредди вёл по-другому, но… да, Тим, конечно, классный специалист.

– Нравится?

– Да, – вздрогнул он. – Классно водишь.

Тим заговорил по-английски, и он отвечал так же.

– И что? Всерьёз хочешь на шофёра?

– Всерьёз, – кивнул он. – Я уже говорил.

– Да, помню, – Тим сосредоточенно глядел перед собой.

Он чувствовал, что того разговора в лесу Тиму мало. Но и ему – тоже. Да, конечно, слова, данного Эркину, он не нарушит, но и не помешает им сейчас никто: время позднее, один на один будут. Решить-то решили, но по деталям стоит пройтись…

…Андрей поёжился, передёрнув плечами: прохладно на рассвете, а он в одной рубашке. Ну, ничего, осталось немного, а там в душе прогреется…

…Автобус отмывали до блеска, чистили салон и багажное отделение, а уж мотор чуть ли не заново перебрали и отрегулировали.

– Это ты всегда так? – не выдержал он.

Тим кивнул.

– Как ты к машине, так и она к тебе.

И он ответил памятным ещё с лагеря, с уроков Старика.

– Инструмент не живой, а руку чувствует.

И Тим улыбнулся.

– Сам придумал?

– Нет, слышал. Учил он меня. Ещё там, – и помедлив, всё-таки сказал: – Меня спас, а сам лёг.

И по лицу Тима увидел: тот всё понял правильно. Какое-то время работали молча. И уже сам Тим начал:

– Нас из всей десятки… Один я, похоже, остался.

Вот тогда и пришло ему в голову ещё раз проверить. Вдруг… ведь и сколько лет прошло, и действительно он их тогда не разглядывал.

– Слушай, вас всего десять было?

– Осталось, – поправил его Тим. – Начинало нас… вдвое, а может, и ещё больше.

Он кивнул.

– Что, так учили?

– А ты думал! – Тим резко крутанул болт, едва не сорвав резьбу. – Каждая тренировка сортировкой.

– Понятно. И что, – он задумался, подбирая слово, – все как ты? Ну, одного цвета?

Тим даже как-то удивлённо посмотрел на него.

– Да… слушай, верно, так и получилось.

И он, уже переводя дыхание, радуясь, что и память не подвела, и что личных счётов у них нет, решил всё-таки уточнить:

– Мулатов не было?

– Нет, – сразу твёрдо ответил Тим. – А… что?

– Тогда… я помню, там мулаты были, пятеро, наверное.

– Нет, – Тим уже сообразил и тоже заулыбался. – Было двое, но они быстро вылетели, ещё до выездов. И… давно это было?

Он нехотя кивнул.

– Давно. Я совсем малолеткой был. Ладно, не вы, значит, другие… – и остановился, не договорив: «такие же».

Но Тим понял. И опять они работали молча. Но согласно. А отладив, вылизав машину, отмыли руки здесь же во дворе – бытовки-то закрыты, а бегать за сторожем, чтобы открыл, неохота.

– Ладно, – Тим стряхнул с рук воду. – Дома отмою.

И к выходу они шли вместе. Но Тим сразу ушёл, а его окликнула из своей будочки девчонка-диспетчер. А там…

…А там до утра проболтался. Ему нетрудно, а ей приятно. Легко всё прошло, по доброму согласию и в общее удовольствие. Ей тоже скучно, так чего ж… не позабавиться.

Андрей легко взбежал по лестнице на второй этаж и прошёл к своей двери. Ещё тихо, но уже чувствуется скорое утро. Верхний замок, нижний… смотри-ка, не закрыли, ждали